теперь в отпуск, что ли? Могилы родителей проведать?
– Уволился я, Петрович. Свободен как птица.
Сосед подошел к Роману, обнял его:
– Здравствуй, Рома! Рад видеть тебя.
От Степана Петровича несло перегаром.
– Я тоже рад. По какому поводу вчера пил? Вроде никакого праздника не было.
– А мы тут, в глуши нашей, в поводах не нуждаемся.
– Пьешь, значит?
– А чего еще, Рома, делать? Молодежь вся в столице. Там же на заработках и мужики постарше, которые трезвые. Остальные пьют да по пьянке друг другу морды бьют, чтобы на следующий день замириться и опять нажраться.
– Понятно.
– Ты не беспокойся. Я за хатой смотрел, а Катька прибиралась.
– Катя? Она что, с вами живет? Вроде как замуж вышла, уехала.
– Недолгим брак ее был, Рома, развелась в прошлом году и вернулась. С одной стороны, хорошо, что не родила, а с другой – внучат хотелось бы. Но…
– Еще родит, молодая.
– Ага, тридцать пять лет. Она ж тебя на год, по-моему, младше?
– На год.
Сосед почесал затылок.
– Погоди, Рома, так тебе тридцать шесть?
– Ну и что?
– Почему же тогда уволили? – Петрович щелкнул пальцем по шее. – За это дело поперли? Или, может, по ранению? Люди говорили, что ты в Афгане и Чечне воевал.
– По ранению, Петрович.
– Вот оно что.
Сосед вздохнул:
– Хорошо, что хоть живой остался, да и с виду не калека. Красавец. У нас на селе, слава богу, никого на той войне не угробило, а по соседним местам пацанов много погибло. На районном кладбище целая аллея могил ребят, что с Кавказа не вернулись. Из Афгана тоже, но тех поменьше.
– Война, Петрович, и есть война.
– Это точно.
Николаев взял ключ, открыл замок, прошел в дом. Внутри все было прибрано. На улице пошел дождь.
– Холодно здесь, Петрович. Дрова-то на дворе есть?
– Откуда? Те, что оставались, добрые люди растащили. У нас на это народ шустрый. У меня возьмешь сколько надо. Я недавно целую машину за три тысячи купил.
– Так дешево?
– Парень привез один, у него и купил.
– Понятно. Надо бы дом протопить да отметить приезд.
– Правильно мыслишь, Рома, без этого нельзя. Я сейчас к себе метнусь, тележку дров прикачу, а ты покуда устраивайся. Гуся-то позвать?
Николай Гусев был другом детства Романа. Вместе росли, учились, уходили в армию. Гусев вернулся, Николаев остался служить.
– Он тоже тут?
– А где ж ему быть?
– Если на селе, значит, тоже бухает?
– Нет, он в Москве подрабатывает. Десять дней в столице, двадцать дома.
– Женат, наверное? Дети уже немалые?
– И женат, и сын-пострел растет, только не особо они ладят, но это между нами. Ленка его тоже в столице работала, потом бросила туда ездить. Не знаю, откуда до Гуся слухи дошли, будто жена в Москве мужиков ублажала.
– Ох уж эти слухи.
– Думаешь, брехня?
– Какая разница? Живут вместе, ну и пусть.
– Тоже