Но чтоб остальные тут же поддержали. Ну доколь, в самом деле, будем глядеть, как какой-то всезнайка-скороспелка пытается за полгода поломать всё, что мы с вами восемь лет склеивали. Он неприязненно скосился на дверь с табличкой «Первый вице-президент проф. Покровский В.В.». – Так что, договорились?
– Не мельтеши, Михалыч, – пробурчал Баландин. – Трижды уж говорено. Чего опять накачиваешь?
Савин еще поколебался, кивнул неловко и отошел.
– Так что скажешь, Палыч? – Баландин вернулся к прерванному разговору.
– Я не один решаю.
– Только тюльку не гони. Ты на кредитном комитете, что Папа на правлении, – никто против тебя не пойдет.
– Да потому и не идут, что знают – по совести решаем. Палыч! Она элементарная взяточница. Вчера от Снежко узнал, что ей в собственном филиале обструкцию объявили. И как ты себе представляешь?…
– Да никак! Что мы с тобой порешили, то и быть посему, – Баландин заметил Снежко, который, уже от выхода, победно продемонстрировал Забелину подписанную инструкцию. Голос его сделался угрожающ. – И вообще не дело каждой шестерки свое «фэ» показывать! Обидчивый Эдик поджал губы, готовясь ответить колкостью. Но не успел.
Шелест прошел по залу. Все двигавшиеся до того фигуры застыли, обернувшись к открывшейся двери, где стоял, идеально вписавшись в косяк, и быстро оглядывал присутствующих крупный белобрысый милиционер в камуфляжной форме и с автоматом «Калашников» под правой рукой. Удовлетворенный увиденным, он отступил, и в зал головой вперед ворвался лобастый, с белесыми подвижными усиками на припухлой губе человек – сорокадвухлетний президент банка «Возрождение» Владимир Викторович Второв.
– Извините за опоздание, задержался в Центробанке, – стремительно пробираясь по образовавшемуся проходу, говорил он. – Не любят, ох и не любят нас в этом заведении. Через пять минут начнем. – И, сопровождаемый подскочившим Чугуновым, скрылся в дальнем, президентском кабинете.
Оживление в зале возобновилось.
– Похоже, Папу опять в ЦБ поцапали. И мы еще масла подольем. Ох, вляпаемся. – Баландин испытующе пригляделся к Забелину. – Да, быть буре, – с тяжелым сердцем согласился Забелин. – Так что насчет моей просьбы?
– На комитете решим.
– Я думал, ты друг, – не принял уклончивого ответа Баландин.
– Неужто сразу враг?
– Не друг, не враг. Попутчик. – Баландин отошел к соседней группе. Шутил старый комсомолец принципиально.
А к Забелину подошла Леночка Звонарева.
– Спасибо тебе, Алешенька. Освободил красну девицу от огнедышащего дракона, – Она намекающе кивнула на широкую баландинскую спину.
– Так достал?
– Как с пальмы слез. В отличие от некоторых. Ты что-то, куратор, совсем мой филиал забросил. Да и меня, похоже, тоже. Женщина я тихая, беззащитная. Обидеть легко.
На Забелина через итальянскую оправу с веселой откровенностью посмотрела моложавая тридцатилетняя брюнетка,