вы, Владимир Викторович. – Эльвира Харисовна Файзулина, не скрываясь, дернула вниз соседа, Савина, вновь начавшего невнятные телодвижения. – Нам просто перестала быть понятной логика последних решений.
– И что именно неясно, недогадливая вы моя?
– Неясно все-таки, чего отмалчивается руководитель всех этих незадачливых проектов? Вот уж полгода, с момента как в банке появился господин Покровский, на бесконечных семинарах мы рисуем клеточки и синусоиды, нас, как школяров, учат отличать блок «абстрим» от блока «ритэйл», фразочки какие-то заумные расшифровываем. И в результате мы про… – она демонстративно прервалась, щадя непривычного к их сленгу и оттого сконфузившегося председателя совета, – профукали. Профукали, Иван Васильевич, все, что можно. Так вот, хочется понять – то ли не те клетки рисовали, то ли не под тем руководством? А то так ведь все юруправление разогнать можно. А заодно и бухгалтерию, – на всякий случай подстраховалась умная женщина.
– Тех ли разгоняем?! – заострил вопрос управляющий Питерским филиалом Бажаев. Был Бажаев, по обыкновению, слегка нетрезв, и заостряемый им вопрос это и проявил предельно. Но получился он с откровенным намеком, о котором, сказать по правде, и не помышляли, – речь собирались вести только о Покровском. Смутившиеся члены правления принялись переглядываться.
– Выслушайте, Владимир Викторович, – поспешно, стараясь упредить реакцию набычившегося президента, поднялся третий и главнейший из правленческих палычей – первый вице-президент Александр Павлович Керзон. – Здесь нет врагов. Все мы ваши соратники. Как и вы, болеем за дело. За эти годы мы создали мощный универсальный банк.
– Ах, то есть вы создали?
– Под вашим руководством. У нас есть собственный, давно утвержденный курс, которого придерживаемся твердо – на зависть другим. Стоит ли сейчас метаться, клянчить кусок пирога, к которому нас не хотят допускать?
– Всё, чего мы добиваемся, – давайте вместе подумаем. – Большим недостатком Забелина было то, что, ввязавшись в драку, он рвался вперед, оттесняя остальных. И, конечно, получал больше всех. – Ну, положим, прорвемся, получим кусок нефтянки. И что с этим делать? Онлиевский – там все ясно. Хапает, чтоб деньжат откачать. А там – гори эти скважины огнем! Но мы-то собираемся играть по правилам. Значит, придется вкладываться. А, чай, не свечной заводик. Выдержит ли банк такие перегрузки? Как бы плавучесть не потерять. Мне, например, кажется, что стоило бы сосредоточиться на скупке оборонных, технологичных институтов. Там, доложу вам, такие наработки, такие россыпи неокученные! И уж, во всяком случае, много дешевле обойдется.
– И еще, Владимир Викторович, – Савин выкарабкался-таки из-за стола. – Я опять насчет западных заимствований. Ведь вся страна занимает – и правительство, и губернаторы, и компании. А деньги-то в производство как бы не идут. Стало быть, давление в котле возрастает. И – взорвется он непременно. А значит, и рубль как бы рухнет. Чем же те, кто занимают, отдавать станут? Это ж дефолт какой-то полный