чудесное голубое шелковое платье, из которого я выросла. Может быть, ты наденешь его, дорогая?
– Ты очень добра, но меня не смущают мои старые платья, и если они не смущают вас, то вполне подходят для девочки моего возраста, – сказала Мег.
– Сделай мне удовольствие, дай нарядить тебя по моде. Мне так хочется нарядить тебя! Ты будешь настоящей красавицей, стоит лишь чуть-чуть кое-где подправить. Никто тебя не увидит, пока ты не будешь готова, а потом мы неожиданно появимся на балу, как Золушка и ее крестная, – сказала Белла самым убедительным тоном.
Мег не могла отказаться от предложения, сделанного так сердечно, и желание увидеть, станет ли она «настоящей красавицей», если «чуть-чуть подправить», заставило ее согласиться и забыть обо всех своих прежних неприятных чувствах по отношению к Моффатам.
В четверг вечером Белла и ее горничная, закрывшись в одной из комнат, вдвоем превратили Мег в элегантнейшую леди. Они завили и уложили ее волосы, покрыли ее шею и руки какой-то ароматной пудрой, коснулись ее губ коралловой помадой, чтобы сделать их краснее, а Гортензия добавила бы и soupçon de rouge[36], если бы Мег решительно этому не воспротивилась. Они затянули ее в небесно-голубое платье, которое было таким тесным, что она едва могла дышать, и с таким глубоким вырезом, что скромная Мег покраснела, увидев себя в зеркале. Был прибавлен и набор серебряных украшений, браслеты, ожерелье, брошь и даже серьги, так как Гортензия сумела привязать их к ушам Мег на шелковых розовых ниточках, которые были совсем не видны. Гроздь бутонов чайной розы на груди и кружевной рюш примирили Мег с видом ее красивых белых плеч, а пара шелковых голубых башмачков на высоких каблуках удовлетворила последнее желание ее сердца. Кружевной носовой платочек, веер из перьев и букет в серебряном кольце довершили наряд, и мисс Белла обозрела ее с удовлетворением маленькой девочки, переодевшей свою куклу.
– Мадемуазель charmante, très jolie[37], не правда ли? – с преувеличенным восторгом воскликнула Гортензия, складывая руки.
– Пойди и покажись, – сказала мисс Белла, вводя Мег в комнату, где их ожидали остальные.
И когда Мег, шелестя шелками, волоча свои длинные юбки, позвякивая серьгами, с завитыми кудрями и сильно бьющимся сердцем, прошла по комнате, она почувствовала, что для нее наконец действительно началось «веселье», так как зеркало ясно сказало ей, что она «настоящая красавица».
Подруги оживленно повторяли приятные и лестные слова, и несколько минут она стояла как ворона из басни, в восторге от позаимствованных павлиньих перьев, пока остальные трещали как сороки.
– Энни, пока я одеваюсь, научи ее, как обращаться с юбкой и этими французскими каблуками, а то она споткнется. Клара, возьми свою серебряную бабочку и приколи к этому длинному локону слева на ее голове, и пусть никто не трогает это чудесное дело моих рук, – сказала Белла, поспешив к себе с очень довольным видом.
– Я боюсь спускаться вниз. У меня такое странное чувство: мне неловко и кажется, что я полураздета, – сказала Мег, обращаясь к