Да, именно книгу, не альбом. В ней было больше записей, чем фотографий. На доброй половине страниц человеческие фигуры и лица были нарисованы вручную. Книгу переписывали через каждые три поколения, чтобы страницы не успели испортиться, и ничего не утерялось в пыли столетий. На первом развороте красовалось огромное семейное дерево. Надписи на нем были очень мелкие, иначе бы они все там просто не поместились.
– Ты встретишь в этом мире немного людей, которые хранят память о своих предках вплоть до первого поколения, – говорил Керл. – Если вообще встретишь таковых. Современные люди стремятся жить, как перекати-поле – часто нет у них ни родных, ни родины. Случается, что дети и родителей своих помнить не желают, не то что прадедушек и прабабушек. Но я, твоя мама, а соответственно и ты, Эндрю, мы, как старые деревья, корни которых уходят глубоко под землю, а ветви – высоко в небеса.
К роду Ромархов Эндрю принадлежал по отцовской линии. Больше сотни поколений его предков, как по отцу, так и по матери, были занесены в родовую книгу. В то время Альенна начала создавать ее электронный вариант. Рисунки и фотографии она сканировала, а текст набирала вручную. Лучше всего Эндрю запомнилась первая страница – она рассказывала о родоначальниках – Ромархе и его супруге Арении, живших некогда в Передней Азии. Книга была полностью на русском языке (в последний раз ее переписывали прапрадед и прапрабабка Эндрю, которые после развала Российской империи перебрались в Финляндию), но на каждой странице указывался источник, с которого переписывалась информация. На первых четырех страницах источником значились глиняные таблички с клинописью. Изображения людей, о которых там говорилось, были весьма условны, потому как писались только со скудного словесного описания.
Ромарх (имя значилось одно, безо всяких дополнений), судя по расшифрованным когда-то значкам, был высоким мужчиной с длинными черными волосами и «глазами ворона». Оставалось только гадать, имелось ввиду, что они черны, как ворон, или же фраза скрывала более глубокий смысл. Арения описывалась также высокой и светлокожей: «Ее кожа белая, как молоко, нет подобных ей в наших землях. Волосы ее, как языки пламени. Глаза ее, как расплавленная бронза, когда смотришь в них, забываешь обо всем на свете».
Еще в детстве, когда отец читал ему книгу предков, вместо традиционных сказок братьев Гримм или Ганса Кристиана Андерсена, Эндрю осознал, что именно такую будет искать для себя спутницу жизни. Ромарх написал о себе и своей супруге сам на пяти табличках и отдал каждую их них своим детям. Он напутствовал их беречь память о родителях, когда те «перестанут дышать», и чтобы их дети и дети их детей поступали также. Судьба четырех из пяти была неизвестна, но старшая дочь Ромарха и Арении, та, о которой говорилось на следующей странице книги, оставила записи о себе и своем муже. В дошкольном возрасте Эндрю не находил в этом ничего странного, но позже, когда традиционный курс истории оставил на его сознании свой налет, мальчика чрезмерно стал удивлять тот факт, что практически пять тысяч лет тому назад женщина умела писать.
Предки по материнской