мадам Психолог говорит, что к ней он обратился слишком поздно и ему необходимо везти Лали прямиком в психиатрическую лечебницу. Еще он сам придумал для дочери самый жуткий диагноз, который только ему был известен – шизофрения. И все это за каких-то секунд 40—50, пока он поднимался из глубокого кожаного кресла и выходил за дверь. Потом ему уже было не до мыслей, сев на кушетку, возле кабинета, он изо всех сил стал прислушиваться к происходящему внутри. Вот только ни одно слово не слышалось отчетливо.
– А теперь ты поговоришь со мной, Лальен? – спросила мадам Психолог, когда они остались наедине.
– Если Вы пообещаете, что сказанное мной не будет использовано против меня, – предупредила девушка.
– В моих планах использовать это лишь для нормализации твоей жизни, – ответила мадам Психолог. Она была приятно удивлена, что Лали с первого же вопроса пошла на контакт.
– Тогда выключите записывающие устройства, уверена, они у вас имеются, – улыбнулась юная клиентка. – Потому что Вам предстоит услышать очень откровенную историю.
Мадам Психолог решила не спорить, она взяла со стола ручку-диктофон и демонстративно выключила его перед глазами у Лали. С самого начала она была уверена, что нет ничего сложного в случае этой девушки, по крайней мере, ничего более сложного, чем старое, как мир, недопонимание между дочерью и родителем.
Лали действительно оказалась максимально откровенной. Она рассказала мадам Психолог обо всем, что привело их с отцом к ее кабинету. И, выпалив все это, как на духу, девушка застыла, вжавшись в кресло, в ожидании вердикта доктора.
– Тебе необходимо стать актрисой, – было первым, что сказала мадам Психолог.
Девушка вопросительно уставилась на нее.
– Да-да, актрисой, – доктор подтвердила, что Лали все правильно расслышала. – Ты намного талантливее и убедительнее даже тех, которые играют в опере Гарнье. Потому что твой спектакль будет длиться не несколько часов, а несколько лет.
Лали начала улавливать суть. Последующие слова женщины в кресле напротив подтвердили ее догадки. Мадам Психолог предложила ей продолжить делать то, что она делала и прежде: снова стать примерной дочерью, нет, намного более примерной, хорошо учиться, посещать уроки вокала и верховой езды, обзавестись друзьями, обыкновенными друзьями-подростками, а не теми богемными, от 25 до сорока, которые появились у нее благодаря Фотографу.
– И только когда ты станешь совершеннолетней, хотя для твоего отца ты никогда достаточно взрослой не будешь, сможешь снять с себя эту маску и быть той, кем пожелаешь, – завершила свои напутствия мадам Психолог.
– Так если для своего отца я навсегда останусь маленькой девочкой, как же я смогу…, – на лице Лали появилась неуверенность, но уже через секунду она смогла сама найти ответ на собственный вопрос: – Деньги! – радостно воскликнула она. – После совершеннолетия я получу доступ к фонду моей матери и смогу