упоминай о нем! Он прогнал меня с глаз долой, а я за это вычеркнула его из своей жизни.
– Но ведь он всегда желал нам добра, – вздохнула сестра.
– Он желал добра в первую очередь себе.
– Как ты можешь так говорить о родном отце!
– Если он тебе такой родной, отчего же ты не спешишь в его любящие объятия?
Верити помолчала, скатывая пару чулок, потом подняла взгляд.
– В самом деле, после всего случившегося…
Зная, как много означают для Верити родственные узы и как она мучается своим отношением к отцу, Честити обняла ее. Ведь ее собственная вера в отцовскую справедливость тоже рухнула не сразу.
– Все образуется, вот увидишь. Мы наладим свою жизнь без помощи отца. «Непогрешимый», скажите на милость! Тот, кто первым назвал его так, не слишком разбирался в людях.
– Я много думала над твоими вчерашними словами и нахожу, что наш союз с сэром Уильямом не имел особого смысла, а уж твой с сэром Генри – и того меньше. Возможно, с годами отец впал в слабоумие.
– О нет, ты не права. Для этого он все еще слишком молод и полон сил. Он яростно жаждет власти и, без сомнения, имел свои причины выдать нас за Вернемов.
Принц Фредерик Уэльский скончался десять лет назад. Граф Уолгрейв, его ровесник и близкий друг, связывал с ним все свои амбиции, выжидая, когда умрет старый король и трон перейдет к Фредерику. По иронии судьбы тот умер сравнительно молодым, и наследником был объявлен младший сын, ныне король Георг III, всецело находившийся под влиянием своей матери принцессы Августы и Бьюта, ее фаворита-шотландца. Такой поворот событий дорого обошелся графу Уолгрейву.
– Бедный отец, – пробормотала Честити насмешливо. – Когда хочешь быть ближе к трону, следует играть на обе стороны – так, на всякий случай. Зря он пренебрегал леди Августой.
– И восстановил ее против себя, всячески занимая время принца Фредерика. А все потому, что, по его мнению, женщины не заслуживают внимания.
– Похоже, у него никогда не было дара предвидения, – сказала Честити после короткого раздумья, – иначе как объяснить это слепое стремление связать наше имя с Вернемами? Разве что сэр Уильям имел какой-то вес.
– Вес? – Верити хмыкнула, не поворачиваясь от сундука. – В глазах леди Августы? Никогда! Она терпеть не могла сэра Уильяма, как и любого недруга Бьюта, с которыми ее связывают узы безмерной симпатии.
– Узы бесстыдной симпатии.
– Честити!
– Разве не так? Если для тебя это ново, ты поистине слепа. Бесстыдство объясняет эту симпатию – у красавчика Бьюта мозги с горошину и кроличья отвага!
– Право же, Честити! – Верити попыталась удержаться от смешка, но не сумела. – А если честно, здесь я вполне согласна с отцом: такой фаворит опаснее для страны, чем любой внешний враг. К несчастью, Бьют держит в руках не только королеву-мать, но и юного короля.
– Отец не колеблясь ухватился бы за шанс изменить положение дел.
– Но ведь ты не думаешь, что братья Вернемы