оглушительный взрыв и объемный гул фонтанирующей воды. Сначала, чуть наклонившись вправо, корабль быстро осел на ту сторону, где рванула русская глубоководная «банка». Капитан удержал равновесие, кинулся на мостик.
– Закрыть переборки, – кричал он. – Включить помпы в четвертом и третьем отсеках. Всем нашим – терпим бедствие.
Буквально через несколько минут стало понятно, что помпы не справляются – вода поступала намного быстрее. Крен на левый борт был уже очевиден. Тогда Хадзимэ отдал команду на открытие кингстонов по правому борту, чтобы не допустить опрокидывание крейсера и дать людям время спустить шлюпки.
Русско-японская война закончилась для Александра Васильевича пленом. В числе прочих раненных, размещённых в городском военном госпитале, куда Колчак попал за сутки до сдачи Порт-Артура, он был перевезён в Нагасаки. Последние недели он руководил одной из артиллерийских батарей крепости – плавать не позволяли обострившийся ревматизм и перенесённая пневмония. Когда японцы предложили русским офицерам выбрать между лечением на Родине, и лечением в стране божественного Микадо, абсолютно все выбрали первое.
В начале июня одна тысяча девятьсот пятого года, за два с половиной месяца до подписания Портсмутского мирного договора, подводившего итог противостояния двух империй, Александр Васильевич вновь ступил на русскую землю. В Петербурге его ждала любящая супруга, которой он не забывал писать даже из Японии. Именно из писем он узнал и о рождении его первой дочери Танечки, и о её ранней смерти. Колчак тяжело переживал Цусимскую катастрофу, лишившую Россию целой эскадры под руководством адмирала Рожественского. Лейтенанту же пока предстоял огромный научный анализ проделанной в полярных экспедициях работы – последующие несколько лет статьи и монографии выходили одна за другой.
После отмены морского ценза, согласно которому каждый офицер в своём звании был обязан прослужить непосредственно "на воде" определённый срок, Александр Васильевич наконец получил свой первый капитанский чин, однако в море пока не возвращался. Особый интерес у новоиспечённого капитана вызывал разбор причин поражения в Цусимском сражении, и в целом в войне. В голове не укладывалось, что такое вообще возможно.
Тем временем, неизбежность новой большой войны стала уже очевидна – столкновение колониальных интересов ведущих мировых держав зашло слишком далеко, а флот России находился в очень плачевном состоянии и был к ней совершенно не готов. В декабре одна тысяча девятьсот седьмого года Колчак приглашён в комиссию по разработке новой программы развития флота при Третьей Государственной Думе Российской империи, начавшей свою работу месяцем ранее, лично морским министром Иваном Михайловичем Диковым. От него же поступило предложение выступить с соответствующим докладом перед депутатами:
– Никто лучше вас не справится, Александр Васильевич. У вас и "кружок" соответствующий имеется, и боевой опыт, и наука, как никак.
– Честь имею.
Колчаку