тому главное свидетельство), давало нам надежду на то, что это вообще возможно. Уже ведь году в 89-м, наравне с хитами Майка, БГ, Летова, Мамонова, пели на Арбате «Время колокольчиков», что, конечно, означало народное признание и популярность наивысшего сорта.
Забегая вперед, замечу – Харитон вот так вот с одной гитаркой никуда в отличие от меня не поехал. Предпочел быть первым в деревне. То, что я, даже и вторым, в Риме не стал, и так понятно.
Помню ту весну, то лето, когда мы с Харитоном пытались создать рок-группу.
Как музыканты и пииты оба провинциальных вундеркинда находились, как мне сегодня кажется, примерно на одном уровне недоразвития.
Впрочем, Харитон незадолго до нашего знакомства успешно выступил на местном конкурсе самодеятельной песни.
Я в домашней студии, используя самопальные примочки, записал на кассету целый альбом собственных сочинений.
Мне про него один проявивший отсутствие гнилого пафоса rock star сказал: порекомендовал бы на радио, но качество самой записи очень низкое. Неудивительно, писал на одну из «электроник»…
Тут можно было бы добавить случай, когда другой rock star гнилой пафос как раз проявил.
Наученный попутчиками по путешествию в Питер, носившими свою запись Цою и услышавшими от него: «Больше юмора, ребята» (а ведь был и вообще классический пример – звонок СашБаша Градскому), – я позвонил этому – как оказалось, гнилому – московскому rock star из телефонной будки с вопросом: «Не могли бы вы послушать мои песенки?» Да, я сказал «песенки». Привнес долю иронии по отношению к самому себе: я ж понимаю… Наглец ответил не без ехидства. Словно вот сейчас оно все, помню. «Вы знаете, чего-то не хочется…»
В общем, я и тогда имел представление, насколько тяжело было Башлачеву. Харитон тоже знал. Он, на какой-то практике их техникумовской, будучи в Питере, заглядывал на Рубинштейна в Ленрок-клуб. Мрачное место. Сразу ухватишь главное – тяжелый случай этот русский рок.
Как бы там ни было, амбиции присутствовали. Мы наслушались всякой там «Алисы», всякого там «Зоопарка» с ДДТ. Харитону нравился «Вежливый отказ» (он и его, похоже, наслушался). Я в ВО не врубался, скорее уж «Звуки Му» из московских признавал.
Мы еще могли позволить себе мечтать.
Харитон, скорее всего, не очень-то и витал в облаках. Однозначно – имел куда более трезвый взгляд на окружающий мир. И, похоже (я тогда этого не понимал), считал меня снобом.
У меня, и правда, в ту пору поехала крыша – я считал себя существом гораздо более продвинутым, чем кто бы то ни было в родном городке.
Я ездил с уже упомянутымми прихипованными гитаристами (один с луначаркой, другой с электробасом производства ГДР) «на собаках» в Питер, чтобы полюбоваться закрытым на ремонт Сайгоном. Я побывал на каких-то рок-концертах и рок-фестивалях. Немало времени проводил на Арбате. Я заходил в Московскую рок-лабораторию почитать объявления о вакансиях гитаристов-вокалистов.