я тогда к знакомому юристу пойду,– придумала девушка.– Он вас засудит.
– Меня? За что?– громко, с притворным возмущением спросил Арцыбашев. Он заметил, что плач женщины стихал.
– За то, что вы отца на ноги не поставили!
– А разве я ему ноги ломал? Я ему позвоночник выкручивал? Третий раз,– он ткнул в лицо девушке три пальца.– Третий раз он сюда попадает с тем же самым диагнозом! Третий раз за два месяца я провожу твоему отцу операцию на позвоночнике – одну из самых дорогих и сложных в мире. Я предупреждал его о последствиях. Но разве он меня слушал?!
– Зато я вас слушаю, и вот что я поняла!– крикнула Ирина.– Никакой вы не хирург – вы шарлатан!
Елизавета Макаровна, утирая слезы, медленно подошла к дочери.
– Он не врач, мама! Он просто…– быстрая звонкая оплеуха дернула голову девушки в сторону.
– Дрянь ты бесстыжая, неблагодарная!– вскричала женщина.– Этот человек спас твоему отцу жизнь, а ты вот как заговорила, паскуда?!
Еще одна оплеуха, и еще одна – Арцыбашев осторожно оттащил Елизавету Макаровну от дочери.
– Ты в ногах должна ползать, змея!– яростно бросила женщина.– Ни одного письма, ни одной весточки! Только деньги и просила… Все! Больше не будет никаких институтов! Будешь сиделкой при отце!
– Да хватит вам,– мягко сказал Арцыбашев.– А вы лучше бы ушли,– посоветовал он девушке.
Женщина нервно обняла его руки:
– Александр Николаевич, я ведь всегда была с ним, все видела…
– Если хотите, пойдем к нему в палату. Он еще не очнулся.
– Пойдемте, родной, пойдемте.
– И не надо так переживать за вашего мужа, он поправится. Если хотите, закажем ему из-за границы каталку…
– Что угодно, отец, что хотите…
– Вы главное, после лечения напомните ему счет оплатить.
10
Арцыбашев вернулся в свой кабинет только после пяти. Утомленный сегодняшними событиями, он плюхнулся в кресло, закрыл глаза и задремал.
Через несколько минут в дверь постучали.
– Да?– хрипло спросил он.
Вошел довольный Маслов.
– Поздравляю с успешной операцией,– он поставил на стол бутылку с коньяком.– Предлагаю отметить,– весело сказал Маслов.
– Стаканы в шкафу, пользуйтесь,– Арцыбашев снова закрыл глаза.
– А вы не будете?
Доктор мотнул головой.
– Почему же?
– Устал я, Петр Геннадьевич. Иногда делаю операцию и думаю – какого черта я хирург, а не, скажем…
– Художник?
– Нет. Мне бы профессию попроще. Хотя нет, дело даже не в профессии…– Арцыбашев открыл глаза, потянулся за бутылкой.– Дело в голове.
– В смысле?
– А вот так,– распечатав бутылку, он разлил по стаканам.– Нет ей покоя. Все видит и слышит. Хотела бы жить попроще, да не может. По крайней мере, здесь.
– Я не понимаю,– признался Маслов.
– Я тоже порой ни черта не соображаю,– Арцыбашев чокнулся стаканом и выпил.– Хочу домой.
– Я тоже планирую скоро уехать. Может,