нашёл и украл,
вывел её из конюшни меж рассветом и днем,
снял с неё амуницию и поскакал далеко.
Закричал полковника сын, руководящий отрядом,
неужели не знает никто, может Камал где-то рядом?
Спросил Мохаммед Хан, сын Рессальдара,
где утренний след его в гуще тумана?
В сумерках минует он Абазай, в Бонэйре встретит рассвет,
затем отправится в Форт Буклох, другого пути у него нет.
Скачем в форт Буклох, быстрей, чем птица может летать,
Джагай, по милости Божьей ты сможешь его догнать.
Но если он ущелье пройдет, тогда вернись назад,
там по всей ширине равнины люди Камала кишат.
Там терновник, скала слева и справа скала,
услышишь щелчок курка, но не увидишь стрелка.
Сын полковника сел на коня своего вороного,
в сердце ад, шея к виселице готова.
Он примчался в форт, его зовут мясо жрать,
ему некогда отдыхать, надо вора догнать.
Сев на коня покинул форт, летел птицы быстрей,
пока не увидел кобылы отца и Камала на ней.
увидив зрачок её он нажал на курок,
два выстрела мимо, пули ушли в потолок.
«Стреляешь, как солдат», – сказал Камал, теперь меня догони.
Они взвились по ущелью, как свора взорванных бесов в пыли.
Вороной летел как юный олень, а кобыла неслась, как серна.
Вороной закусил зубами мундштук, кобыла от жажды кипела.
Кобыла играла легкой уздой, как красотка своей перчаткой.
Появилась справа и слева скала, меж ними терновник украдкой.
Трижды был слышан хрип лошадей, что не видел ещё этот свет.
Шла ночная погоня под луной, стук копыт будоражил рассвет.
Вороной гнал, как раненый бык, кобыла неслась, словно лань.
Вороной упал и покатится в горном потоке, как чья-то лохань.
Камал сдержал кобылу свою и наезднику встать помог.
Выбил из его пистолет, здесь не место борьбе, это тебе урок.
«Слишком долго, ты ехал за мной,
слишком милостив был я с тобой.»
Здесь на двадцать миль нет скалы и догнать ты меня не сумел,
тут припав на колено, тебя не ждал стрелок с ружьем на прицел.
Если б я поднял уздечку свою, или вниз опустил её вдруг,
быстроногих шакалов в эту ночь, пировал бы веселый круг.
Кабы голову я держал высоко, или склонил на грудь,
ястреб этот наелся бы так, что не смог бы крылом взмахнуть.
Быстро ответил полковника сын: «Хватит кормить зверей,
ты рассчитай, чего стоит обед, прежде чем звать гостей.»
Когда тысяча сабель придут сюда, забрать мои кости назад,
уверен, сумму за шакалов обед не сможет заплатить конокрад.
Сначала их кони вытопчут хлеб, зерно солдатам пойдет,
солому, берёзу сожгут, как дрова, а после вырежут скот.
Ну уж, если тебе цена нипочем, а братья ждут, чтоб пожрать.
Шакал и собака отродье одно, зови их столы накрывать.
Если цена для тебя высока, заплати зерном, иль