брали. Так тот как понёс! Всё, говорит, дело, в традициях народа, его культуре… ты понял? Ну, да что с него взять – японец. Как ему, прищуренному, разобраться, что у нас тут…
– Ближайшее время пришло! Уже давно пришло! Так давайте же браться, наконец, за ум, или что у вас там!
– Слушай, да отстань ты, Иванов! Затрахал уже…
– А я вам говорю!
– А я и слушать не хочу!! Антисемит!
* * *
Подстанция. Столовая. Ночь. Дежурство выдалось тяжёлое; почти никто и не ложится даже, ясное дело, что поспать сегодня не удастся. Сидят в столовой, курят, болтают…
А поезд давно уж ушёл, всё осталось далеко позади, безвозвратно кануло, перекинулось, и идёт теперь войной – не философствовать впору, а отстреливаться…
Гхм. Извиняюсь. Сугубо личное мнение.
(ОСЕНЬ. УДАЧНЫЕ СУТКИ.)
Проснулся по будильнику, вовремя, и ощутил при этом давно позабытое чувство глубокого удовлетворения. Не столько от того, что вовремя, сколько от будильника (не поймите превратно. Просто я его вчера только купил, а раньше приходилось радио включать на полную катушку, в чём приятного мало).
Однако ж, умывшись, я это проклятое устройство всё-таки включил. Пытался обмануть себя: прогноз, мол, погоды надо бы послушать – но и сам прекрасно понимал, что не в погоде дело, а в привычке.
Радио:
«…резкую конфронтацию… есть жертвы… предотвращён теракт… жертв нет… митингующие… есть жертвы… эпидемия… жертв нет… президент… ураган… Дума… многочисленные жертвы…» На этой оптимистической ноте краткая сводка новостей закончилась, а включилась наша местная программа с оригинальным названием «Городские вести». И я в очередной раз убедился, что на фоне всеобщей разрухи и хаоса наша область уверенно идёт к процветанию, а местами – так даже и пришла. В заключение диктор сообщил: «Как всегда, наша программа не обойдётся без спорта, который расскажет Серафим Будыгин».
Вот так. Что радио, что телевидение – везде сплошное «велик могучим русский языка». Может, это нарочно? А если нет – так куда ж мы все… э, нет! Стоп. Данный вопрос, периодически себе задаваемый, свидетельствует о резком снижении адаптационного потенциала! Это опасно [7]. Мой взгляд упал на лист бумаги, прикнопленный над радиоприёмником. Надпись на нём гласила:
ПУСТЬ НЕИЗБЕЖНОЕ ЖЕЛАННЫМ БУДЕТ! В. Шекспир
Это была память об одной симпатичной, но глупой сестричке из приёмного отделения. Воспоминание было грустное, и я закурил. А тут как раз и чайник закипел. Могу, кстати, поделиться опытом: если насыпать в стакан четыре чайных ложечки лучшего в мире толчёного кирпича под названием «Cafe Pele», и добавить столько же сахара, то, долив кипятку…
…в общем, сколько я себя помню – всегда на работу опаздывал; даже если времени на сборы, казалось бы, предостаточно. И к тому моменту, когда я был окончательно готов выходить, обнаружилось, что ситуация стандартная: на автобус мне успеть можно