Ургентная медицина лихих дней. Маленькая повесть. Бранко Хмелич

точно назовёт вес этой птицы, расцелую в задницу! Один решил приколоться и говорит: кило двести тридцать грамм. Хозяин попугая тут же расплывается в счастливой улыбке: о, вот и наш победитель!

      Кстати, о домашних животных… Следующий вызов наш был: «покусала собака». Правда, когда прибыли на место, довольно быстро выяснилось, что не собака вовсе, а кошка – и, соответственно, не покусала, а поцарапала. Руку, бабулечке лет семидесяти пяти. Дня три назад. Но дело было круто, воспаление серьезное, и нужно было бабушку срочно госпитализировать. Я поначалу проникся даже определённой симпатией (зная, что ей предстоит), но вскоре выяснились некоторые подробности…

      Это когда пострадавшая уже сидела, наконец, в машине – а до того, как обычно в этих случаях, минут сорок «пенсионное» своё искала. И никакие наши доводы в смысле того, что бумага сия в данном случае никому не интересна… в общем, стандартная ситуация. А подробности были вот какого рода. Оказывается, поцарапала бабку любимая кошка Мусечка,

      («Ах, Мусечка-Мусечка, единственный мой друг! Я ж ещё всё тормошу её… а она…»)

      когда помирала уже, а причиной всему были таблетки, которыми сама же хозяйка её и закормила до смерти. Какие именно – бог ведает: по словам неутешной бабушки – «от влечения к котам таблеточки»; («у неё уже была агония, а я ей всё – Мусечка, Мусечка…»),

      но всё это прояснилось постепенно…

      («…вот, она, бедняжка, и царапнула меня… два раза. Я ж её тормошила всё…»)

      Так вот и причитала всю дорогу: «Единственный мой друг… Мусечка моя…»… И я, по правде говоря, сам затрудняюсь определить, кого мне больше жалко было – несчастную эту кошку, ни в чём не виноватую, и мученическую смерть принявшую из рук горячо (я в этом убеждён) её любившей хозяйки… Либо саму эту хозяйку, старуху в последнем приступе одиночества, лишившуюся по своей же дурости единственного, быть может, по-настоящему близкого существа…