туннеля усеивали гладкие, идеально круглые кратеры, внешние края которых сияли алым. Поля отпустили «Лентяя», но вход в туннель закрылся, и мне оставалось только ждать.
Я снова ждал. На сей раз одиннадцать с половиной лет.
Можно подумать, что для шаттерлинга, странствующего по галактике циклами в сотни тысяч лет, одиннадцать лет – пустяк. Только мы считаем иначе: на отрезки в одиннадцать с половиной лет растрачивается целая жизнь.
К концу ожидания у меня появился спутник. Разомкнулся кратер, и в отсек ожидания влетел яйцеобразный корабль с внешними секциями такой же формы и вытянутым носом. Он был раз в шесть меньше «Лентяя» – семьсот-восемьсот метров в длину. Конструкция оказалась удивительно старой. Бурый корпус местами проржавел, овальные секции соединяли примитивные устройства вроде стыковочных колец на древних кораблях. Корабль проник в отсек и повернулся на девяносто градусов вокруг своей оси. Это удалось ему с трудом, словно физические процессы текли в нем медленнее, чем в «Лентяе». Куполообразная матовая часть корпуса стала сперва белесой, потом прозрачной, как окно, за которым рассеялся дым. Внутри ее просматривалось непонятное существо, нечто вроде кожистого, биологически выращенного механизма.
Нечто оказалось лицом, взирающим на меня из-за стеклянного забрала. Чувствовалось, что давным-давно оно было человеком. А сейчас… Лицо словно высекли из камня, на миллиарды лет подставили всем ветрам, вот черты и стерлись; глаза метров десять диаметром, само лицо раз в десять шире, рот – темная неподвижная расселина в сероватом граните плоти. Нос и уши превратились в едва заметные неровности. Голова расширялась книзу, к шее, которая скрывалась за соединительным кольцом у основания куполообразного шлема и переходила в огромное тело.
Гигант моргнул – словно прокрутили замедленную запись астрономического явления вроде затмения краткопериодической двойной звезды: веки смыкались несколько минут, потом так же медленно разомкнулись. Глаза смотрели на меня, но ни сосредоточенности, ни интереса во взгляде не было.
Затем он приблизился. Внешние секции оказались рукой с огромными, как деревья, пальцами, которые стиснули «Лентяя», – я услышал, как они гремят по корпусу. «Лентяй» почувствовал мое настроение и счел за лучшее ответных мер не принимать.
Куратор хотел лишь потрогать «Лентяя». Несколько часов он водил рукой по кораблю, ощупывал, поглаживал, словно убеждаясь, что это не призрак, а потом отстранился.
Снова зарокотал голос, которого я не слышал одиннадцать с лишним лет. Куратор времени явно не ощущал.
– Шаттерлинг, ты один. Ты прилетел один.
– Мы странствуем поодиночке. Ну, если гостей нет. Спасибо, что пустили меня сюда.
Голос рокотал, а на лице гиганта не дрогнул ни один мускул. Впрочем, я не сомневался, что говорю с куратором. Насчет других не знаю, но речевую функцию его рот явно не выполнял.
Гигант не шевелился, лишь каждый час хлопал жуткими глазами-озерами.
– Шаттерлинг, ты очень терпелив.
– Да, куратор,