– великий народ, – проговорил он. – Гитлер истреблял их и почти ведь истребил, а посмотри, как сейчас живут. Расстреливали их, жгли, газом травили. И все равно они победители. Иногда я думаю: не переехать ли в Израиль? Хочешь, Патрик, в Израиль?
– Не знаю, папка. Почему бы и нет?
Я знал, где расположен Израиль. На карте Израиль был похож на стрелу.
– Там жарища, – сказал я папке.
– Угу.
– А зимой все равно снег.
– Вот! Хорошее сочетание. Не то что здесь – вечный дождь.
– Они без ботинок ходят.
– Разве?
– В сандалиях.
– Как этот ваш… Как его?
– Теренс Лонг.
– Во-во, Теренс Лонг.
Мы оба засмеялись.
– Теренс Лонг – дурачок,
Как китаец, без носок.
– Бедняга Теренс, – сказал папа. – Ехал бы в Израиль, там сандалии в порядке вещей. В любом случае: вперед, израильтяне!
– Вторая мировая – какая была? – спросил я.
– Долгая, – ответил папка.
Даты я знал.
– Когда началось, я был совсем ребенок. А к ее концу я уже школу заканчивал.
– Шесть лет.
– Вот именно. Шесть долгих лет.
– Мистер Хеннесси рассказывал, что впервые в жизни бананы увидел, когда ему было восемнадцать.
– И знаешь, я ему верю.
– Люк Кэссиди жутко опозорился. Спросил его, что обезьяны ели во время войны.
– И что мистер Хеннесси? – заинтересовался папа, отсмеявшись.
– Ударил Люка.
Отец молчал.
– Шесть ударов.
– Сурово.
– Хотя это даже не Люк придумал. Это Кевин Конрой его подучил.
– Да-а, оказал товарищу услугу.
– Люк аж плакал.
– И все из-за бананов.
– Кевинов брат поступил в РАП[19].
– Серьезно? Научат его там спину держать.
Я не понял, что папка имел в виду. Тот вроде и не сутулился.
– А ты там был?
– Где, в резерве?
– Ага.
– Нет.
– Во время…
– Отец мой служил в ВМО.
– А что значит?
– Войска местного ополчения.
– А ружье у него было?
– Думаю, да. Но домой он его, кажется, не приносил.
– Вот вырасту и тоже запишусь. Можно?
– В РАП?
– Ага. Можно?
– Конечно.
– А Ирландия воевала?
– Нет.
– А как же битва при Клонтарфе?[20]
Я терпеливо ждал, пока папа отсмеется.
– Какая же это война?
– А что тогда?
– Битва.
– А чем они отличаются?
– Ну, как бы тебе объяснить? Войны – они долгие.
– А битвы – короткие.
– Да.
– А зачем Бриан Бору сидел в шатре?
– Богу молился.
– А зачем в шатре? Ты же не молишься в шатре.
– Что-то я голодный, – сказал вдруг папа, – а ты?
– И я.
– Что на обед сегодня?
– Рубленое мясо.
– Отлично.
– Как