прикрыл дверь. Потом снова открыл и спросил шепотом, не хочу ли я печеньку.
В том шкафу стоял коричневый пакет с поломанным печеньем. Хорошие печенья, только поломанные. Наша мамка никогда такие не покупала.
У некоторых мальчиков из школы мамы работали на фабрике «Кэдбери»[22]. Наша не работала, и Кевина не работала, а Лиама с Эйданом вовсе умерла. А вот Иэна Макэвоя мамка работала на фабрике, но не весь год, только перед Пасхой и Рождеством. Иногда у Иэна Макэвоя было на обед шоколадное пасхальное яйцо. Шоколад был отличный, но само яйцо – кривобокое. Мамка сказала однажды, что миссис Макэвой работает на фабрике «Кэдбери» потому, что по-другому Макэвоям никак.
Я не понял.
– У твоего папы работа лучше, чем у папы Иэна, – сказала ма шепотом и прибавила: – Только Иэну этого не говори.
Макэвои жили на нашей улице.
– А у моего папки работа лучше, чем у твоего!
– А вот нет!
– Да!
– Нет!
– Да!
– Чем докажешь?
– Твоя мамка работает на «Кэдбери», потому что по-другому никак!
Иэн Макэвой не понял, что это означает. Я тоже, по правде говоря, не знал, но повторял:
– Никак по-другому! По-другому никак!
В общем, я толкнул его, он толкнул меня. Я одной рукой вцепился в занавеску, а другой двинул его со всей силы. Иэн Макэвой соскользнул со спинки дивана и грохнулся. Победа была за мной.
– Чемпион! Чемпион! Чемпион!
Особенно мне нравилось сидеть на продавленной части дивана, подальше от пружин, четко видимых под обивкой. Обивка была потрясающая; точно узор оставили как есть, а остальной ворс хорошенько подстригли маленькой газонокосилкой. Цветочный узор на ощупь напоминал жесткую траву или мой собственный свежеподстриженный затылок. Ткань совсем выцвела, только при включенном счете можно было заметить, что когда-то она была яркой и проявлялись контуры цветочков. На диване мы все вместе смотрели телевизор, растягивались во весь рост или устраивали славную драку. Мистер О’Коннелл никогда не выгонял нас из комнаты и не требовал тишины.
Кухонный стол у О’Коннеллов ничем от нашего не отличался, зато все прочее было другим. У них стулья все разные, а у нас одинаковые – деревянные с красной обивкой. Однажды я забежал за Лиамом, а они пили чай. Стучусь в дверь кухни, мистер О’Коннелл крикнул, чтобы я входил. Его место за столом оказалось там, где в нашем доме сидели мы с Синдбадом, а не во главе стола, как садился наш папка. Во главе стола было место Эйдана. Мистер О’Коннелл встал, поставил чайник и сел на место, где обычно сидела наша мамка.
Мне это не понравилось.
Он, мистер О’Коннелл, готовил завтраки, обеды и все остальное. Каждый обед в школе Лиам с Эйданом ели чипсы, а у меня вечно были бутерброды, которые я почти никогда не ел, а складывал в парту. С бананами, с ветчиной, с сыром, с вареньем. Иногда съедал один, но большей частью засовывал в парту. Я понял, что парта переполнилась, когда чернильница начала подпрыгивать из-за всех засунутых внутрь бутербродов. Я