бейсбольные матчи, которые наша команда проводила во второй половине дня. Гектор Бледсо накормил нас обедом из сухого хлеба и тонкого безвкусного сыра и сам отвез обратно в Линкольнскую школу. Пока мы выпрыгивали из кузова, он крикнул:
– Отдохните на выходных, парни! Говорят, в понедельник будет пекло.
Мне показалось, что он ликующе расхохотался, но возможно это все мое воображение.
Некоторым, например, Мозу, пришлось поторапливаться, потому что они были заявлены на игру. Остальные отправились в спальню. За несколько минут до начала игры мистер Грини привел нас на поле. Мы увидели, как девочки вышли из своего корпуса под предводительством Лавинии Стрэттон, учительницы музыки и старшей воспитательницы девочек. Мисс Стрэттон была старой девой непонятного возраста, высокой и какой-то длинной – длинные ноги и руки, и даже лицо, которое к тому же было очень невзрачным и вечно озабоченным. У нее были худые руки, а пальцы, как и все в ней, длинными и тонкими. Играя на пианино, она закрывала глаза, и ее пальцы жили собственной жизнью. Иногда ее музыка была такой красивой, что возносила меня над жизнью в Линкольнской школе и на минуту уносила куда-то далеко, к счастью. В эти чудесные мгновения я думал, что мир прекрасен, и она тоже была прекрасна. Когда музыка заканчивалась, на ее лицо возвращалось обеспокоенное выражение, и она снова становилась невзрачной, а моя жизнь вновь становилась тяжелой, как подъем в гору.
Мы сидели на деревянных трибунах. Горожане тоже пришли на игру, в основном посмотреть на подачи Моза. Так же, как пальцы мисс Стрэттон создавали нечто прекрасное, Моз, когда стоял на горке и бросал бейсбольный мяч, был прекрасен в каждом движении. В тот день мы играли с командой из Луверна, которую спонсировало «Общество ветеранов иностранных войн». Игроки уже вышли на поле и разогревались. Я поискал глазами Альберта, который ни капли не был спортсменом и почти всегда сидел на скамейке. Не увидев его нигде, я начал волноваться. На дальнем конце трибун я заметил миссис Фрост и Эмми. Обычно они приходили на игры и болели за нас. Пока мистер Грини разговаривал с мисс Стрэттон, я ускользнул и нашел место рядом с Эмми.
– Привет, Оди, – радостно улыбнулась она.
– Добрый день, Оди, – сказала миссис Фрост. – Рада тебя видеть. Я боялась, как бы миссис Брикман не заперла тебя в тихой комнате навсегда.
– Всего на одну ночь, – сказал я. – Но без ужина.
Миссис Фрост рассердилась.
– Я поговорю с этой женщиной.
– Все нормально, – сказал я. – Альберт и мистер Вольц сумели передать нам с Мозом еды. Вы их видели?
– Разве Альберт не там? – Она оглядела поле и повернулась обратно ко мне. – Ты его не видел?
– Только вчера ночью. И мистера Вольца тоже.
– Может статься, что они работают над каким-нибудь столярным проектом вместе?
– Может быть, – сказал я и подумал, что если их и отвлек какой-то проект, то скорее всего это самогонный аппарат Вольца. Я понадеялся,