на первых же порах было бы обидно.
Глава 3
Кабинет ректора находился на последнем этаже замка, прямо за деканатом. В приемной меня встретил холеный секретарь. Вырез ярко-желтой жилетки почти полностью скрывали воланы огромного белоснежного жабо. Взглянув в тонкое лицо со щеточкой щегольских усиков, я быстро оценила тщательно зализанные черные волосы, заплетенные в косичку, и решила, что либо тот перестарался с духами и укладкой, либо все-таки играет за другую команду. В этом случае бесполезно задабривать его улыбками, только – шоколадками или, как вариант, ненужными ухажерами.
– Мне назначено, – вежливо сказала я, нервно теребя пальто в руках.
– Мисс Бартон, – кивнул секретарь, имя которого я никак не могла вспомнить. – Милорд ректор ждет вас. Проходите.
Я шагнула к двери, ведущей в кабинет, помялась на пороге, а затем резко обернулась к секретарю, погруженному в перебирание каких-то бумажек на столе.
– А как у… милорда ректора, – я запоздало вспомнила, что ректора предпочитают называть по титулу, – с настроением?
Секретарь оторвался от сортирования бумаг и равнодушно посмотрел в мою сторону:
– Работать будете, мисс Бартон, – пообещал он.
– Уверены?
– Ну так дождь же все-таки пошел, – пожал плечами тот.
Я перевела взгляд в окно. По стеклу барабанили крупные капли предсказанного мною дождя.
Удивительно, как быстро по академии разлетаются слухи. Я точно помню, что секретаря в профессорской не было.
Задрав нос и нацепив на лицо самоуверенное выражение, я толкнула дверь кабинета.
Ступив на высокий ворс ковра благородного винного цвета, я немного стушевалась. Обитель ректора подавляла предметами старины и дорогими безделушками. Эрудиция Амелии подсказала, что вон та картина, висящая над кофейным столиком, стоит половину ежегодного дохода отцовского имения. А отец – человек состоятельный и не привык отказывать себе в капризах. Но вот этот письменный малахитовый стол времен эпохи королевы Софии I не мог себе позволить даже он. Впрочем, стол был лишь малой частью элитной коллекции ректора. Например, огромная люстра с элементами золотой отделки и хрусталя входила в книгу древних редкостей, оберегаемых Департаментом истории. Она была выкуплена лишь частично и полгода радовала глаз ректора, а оставшиеся полгода – взгляды посетителей столичного музея.
Чужая память разошлась не на шутку, подсовывая мне одну деталь за другой. Видимо, Амелия частенько рассматривала коллекцию ректора и невольно составила у себя в голове что-то вроде каталога. Я решила его не пролистывать. Пробежала глазами по роскошным креслам в углу, рядом с маленьким кофейным столиком, оценила экспонаты, похожие на индийские маски, занимавшие одну из стен, и чуть склонила голову, когда ректор встал из кресла мне навстречу.
– Мисс Бартон, – радостно поприветствовал меня он. – Проходите.
Камзол ректор снял, и темно-серая жилетка забавно натянулась на его округлом, явно появившемся с возрастом животе. На пышных седых усах сверкали серебряные зажимы. Волосы на макушке