защиту все же давали.
По крайней мере, иллюзию таковой, подумалось Симеону.
Делазан всем своим видом выражал нетерпение. Губы поджаты, острый подбородок выставлен. Симеон в который раз подивился: и почему он бороду не отпустит? Хоть подбородок спрятал бы, да и бороды нынче соответствовали моде. Большинство магистров-мужчин хоть козлиную бородку, а вырастили. Появилось бы хоть какое-то возмещение за отсутствие волос на черепушке. Голова у Делазана была хоть и не совсем лысая, но похвастаться могла лишь тончайшим пушком. Сам он являлся далеко не самым старым магистром в больнице, но выглядел глубоким старцем. Симеон числил Делазана примерно ровесником своему деду. Он бы весьма удивился, узнав, что на самом деле тот был чуть моложе его отца, но скоро сообразил бы: магистра преждевременно состарило слишком частое обращение к ангельской магии. Вот к чему приводят амбиции!
– Твоя нерасторопность уже заставила меня задуматься, не следует ли отдать столь чудесную возможность, скажем, Юдит Демансур или близнецам Денилинам, – приветствовал Симеона магистр.
– Сударь мой, я торопился как мог, – сказал Симеон, принимая плащ и без промедления облачаясь. – Насколько мог… Стало быть, это зверолюд?
– Да. По крайней мере, так утверждал… так утверждали… те, кто его приволок, – ответил Делазан. – Несчастье произошло близ Маларчи… там вытащили из воды почти захлебнувшегося отверженца и за отсутствием одежды не поняли, кто он такой. Проходивший мимо епископ попытался наполнить его легкие воздухом при посредстве Язарифиэля… как и следовало ожидать, утопленник превратился в монстра и был убит стражей епископа. По счастью, труп сберег… один мой старый знакомый. Он велел обложить останки льдом и соломой – и не жалеть лошадей. Перевозка заняла всего три дня… в общем, есть надежда, что передо мной самый свежий образец из всех, какие я препарировал. Надень маску… Рекваниэль, надеюсь, с тобой? Великолепная икона… вправду великолепная… полагаю, не из наших больничных?
– Моя наследная, магистр, – сказал Симеон. – Изначально досталась в подарок от короля.
Тут он покривил душой. Каким образом икона попала в семью, никто на самом деле не знал. Симеон соврал на всякий случай, поскольку в глазах Делазана зажегся огонек откровенной алчности. Особо древние и могущественные иконы оставались в большой цене, так что свою Симеон старался кому попало не демонстрировать. О магистре же в госпитале поговаривали, будто он был азартным игроком и успел порядочно задолжать. Один острый на язык второкурсник рассказывал Симеону, будто сам видел, как Делазан поставил на карту целую тысячу ливров… и проиграл.
Не то чтобы юноша думал, что магистр отважится на откровенную кражу. Просто… как-то лучше не искушать того, кто имеет власть над студентами, а сам в долгах как в шелках…
– Сейчас я призову ангела.
Симеон коснулся приколотой иконы и закрыл глаза. Чем сильнее была икона, чем большую связь