придет кто-то, кого вам не остановить, стучите!
– Да, магистр, – сказал здоровяк-отверженец.
Угол рта у него пересекал шрам, какие бывают от ножевых ран. У отверженцев часто бывали рубцы. Симеон даже задумался, как это – получать раны и отметины, жить без надежды на ангельское вмешательство, избавляющее от уродства и боли? Но лишь на мгновение; мысль ненадолго задержалась в голове. Слишком велико было предвкушение, ведь прямо сейчас он начнет первый раз в жизни препарировать зверолюда!
Делазан открыл дверь и жестом пропустил Симеона вперед. В помещении имелось всего одно окошечко, расположенное высоко на стене. По сторонам горело несколько фонарей, но их свет заливал лишь самую середину комнаты. Маска на лице изрядно мешала что-либо рассмотреть. Стекла на глазах, скверно расположенные, не отличались чистотой. Приходилось все время покачивать головой, компенсируя слишком узкое поле зрения.
На стенах виднелись почти пустые полки, повсюду лежала пыль. Когда-то здесь располагалось хранилище мазей, трав и простых препаратов. В те времена полки, небось, ломились от всевозможных баночек и горшочков. Позже выстроили новое, более просторное хранилище в другом крыле госпиталя. Это же, на четвертом этаже, оказалось еще и неудачно расположено, а потому с тех пор пустовало.
Сейчас посреди комнаты виднелся всего один большой сундук. Не менее девяти футов в длину, а в ширину и в высоту – по четыре. Крышка заколочена гвоздями, да еще и обмотана канатом в дюйм толщиной. Под дном натекла вода, медленно струившаяся в отверстие слива.
На боках сундука красовались бумажные уведомления: сундук являлся собственностью ордена Ашалаэли и был, соответственно, неприкосновенен. Уведомления скрепляли печати принца-епископа Маларчи, широкие круги красного воска с выдавленным гербом принца-епископа: золотая русалка на синем щите, удерживаемом серебряными ангельскими крыльями о шести частях, а наверху – митра из слоновой кости.
– Простите, сударь… но не стоило бы позвать кого-то облеченного властью… хоть служителя Ашалаэли, чтобы он печати снял? – спросил Симеон. Маска так глушила и искажала голос, что он сам себя не узнал.
– Об этом не беспокойся, – небрежно отмахнулся Делазан. – Я же сказал, тело мне старый друг прислал.
Симеон медленно кивнул. Значит, все не очень-то официально. Чему удивляться: предполагалось, что тела зверолюдов должны сжигаться без промедления. Да и кто решится использовать печать принца-епископа, не имея должных полномочий? Хотя… Да ладно. Ему-то какое дело? Он всего-навсего студент-медик под началом у старшего преподавателя…
– Давай снимем крышку, – жадно проговорил Делазан. – Я разрежу веревки, а ты бери гвоздодер. Печати можешь смело ломать.
– Да, магистр, – сказал Симеон и взял ломик, между тем как Делазан примерился к канату с ампутационной пилой.
Симеон тоже волновался, гадая, что за монстр обнаружится внутри. Прежние записи различали по меньшей мере две дюжины несхожих существ.