фрилансерскую работу Стива в «Лайф энд стайл» и нескольких компаниях по цифровому маркетингу ему обеспечила она; но в последнее время он в своей наглости все чаще давал любовнице понять, будто она – обуза, которая мешает ему профессионально развиваться.
Кэт принимала терапевтические меры, чтобы ее прошлое не просачивалось в настоящее, но меры эти не всегда работали. Казалось, будто ее настоящее – не столько собственно настоящее, сколько прошлое. Вот и в тот вечер все ее мысли вертелись вокруг девушки по имени Кларабелль и ее милого личика.
В Лондоне Кэт работала в одном журнале и взяла на стажировку Кларабелль – молодую женщину из привилегированной семьи. Та немедленно начала строить козни против Кэт на редакционных собраниях, на что ее тайком подбивали соперники самой Кэт. Через полтора года Кэт потеряла работу во время очередных сокращений, и это оказалось ее последней штатной должностью в редакторском составе какого-либо журнала. Сокращение произошло в то же время, когда развалились двенадцатилетние отношения Кэт с ее женихом Грэмом.
От расставания с Грэмом она так и не оправилась, а Стив только разбередил старые раны. Тем вечером он был очень похож на Кларабелль: та же уверенность, будто ему полагается и лучшее рабочее место, и все, что за ним следует.
Стив происходил из обеспеченной семьи и, как и стажерка, будто бы находил смехотворной необходимость работать под началом человека из низших социальных слоев, то есть Кэт: «Должно быть, это ошибка – ты не одна из нас!» Именно так Кэтрин видела обе ситуации, а другой интерпретации ее опыт и не допускал.
Они со Стивом то сходились, то расходились вот уже больше трех лет, и Кэт в очередной раз задалась вопросом: на чем держатся их отношения? «На том, что ты можешь сделать для него, – вот и все».
Тирада Стива напомнила Кэт и об их разнице в возрасте, и о его созависимости с родителями, которую она не одобряла: его критика всегда была катализатором для подобных мыслей. Кэтрин никогда не питала особенного уважения к ужасу, который Стив испытывал перед матерью, но старалась держать свое мнение при себе. Он по-прежнему жил на деньги родителей, хотя ему было уже тридцать два: те полностью, включая квартплату, оплачивали квартиру, в которой он жил, и требовали внуков. Богачи и сегодня, не меньше, чем всегда, нуждались во многочисленных наследниках и укреплении своего социального положения, а Кэт не могла родить. «И как с этим быть?»
Среди какофонии эмоций Кэт один из внутренних голосов твердил: мать Стива не одобряет, что у сына любовница на десять лет старше его самого. Во всех их ссорах незримо присутствовала тень этой неизменно вежливой пары, всегда остававшейся холодной к Кэтрин. Она не заслуживала их сына – таково было их невысказанное, но очевидное мнение. Стоило укоризненным призракам Делии и Реджа появиться в мыслях Кэт, как подавляемый гнев вырвался наружу и ссора со Стивом усугубилась.
– Я сам пойду к Шейле, – заявил Стив, и Кэт на несколько минут охватила такая искренняя ненависть,