я понимаю, ваш отец жил в этом же доме?
Карстен Есперсен окинул лестницу задумчивым взглядом.
– Пойдемте со мной… Наверное, туда нам можно, – сказал он после паузы и зашагал наверх. В узком пространстве эхо от их шагов казалось особенно гулким. Поднявшись на второй этаж, Есперсен остановился и принялся рыться в карманах в поисках ключей. – Вам придется немного подождать… – пробормотал он. – Видите ли… – Наконец он нашел связку ключей и стал искать нужный. – Ингрид, жена отца… мы с ней успели поговорить по телефону, но коротко…
Фрёлик понимающе кивнул Есперсену. Тот вошел в квартиру и неплотно прикрыл за собой дверь. Площадка была шириной метра три. Видимо, изначально здесь помещались две квартиры, но потом их объединили в одну, а вторую дверь забили и покрасили в тот же цвет, что и стены на лестнице. В углублении перед бывшей второй дверью стояло чахлое растение в терракотовом горшке.
– Весь этаж заняли, – буркнул Фрёлик.
– Вдова… Ингрид… должно быть, совсем сломлена горем, – негромко заметил Гунарстранна.
Карстен Есперсен приоткрыл дверь и пригласил их:
– Входите. – Он говорил тихо, как будто боялся, что его кто-нибудь услышит. – У нее сейчас сотрудница медицинского центра и священник. Но в моей прежней комнате нам никто не помешает. – Он придержал дверь, впуская полицейских в квартиру. Когда те очутились в прихожей, Есперсен смущенно кашлянул и сказал: – Э-э-э… если вы не против, снимите, пожалуйста, обувь!
Гунарстранна расстегнул свои старые зимние галоши и сбросил их. Под галошами у него оказались начищенные до блеска кожаные туфли. Он не без злорадства наблюдал за мучениями Фрёлика: тому пришлось сесть на корточки, чтобы развязать шнурки на армейских ботинках. В тяжелой зимней одежде Фрёлик совсем запыхался. Спутанные волосы упали на лоб. Вскоре Фрёлик остался в шерстяных носках – почему-то разного цвета. Есперсен распахнул дверь, и они услышали вдали негромкие голоса.
Гунарстранна быстро огляделся по сторонам. Главным предметом обстановки в прихожей было зеркало – огромное, от пола до потолка, в позолоченной деревянной раме. В тех местах, где позолота облупилась, виднелись темные пятна. В зеркале отражались три фотографии в рамке на противоположной стене. Гунарстранна обернулся и стал разглядывать снимки. Фотограф запечатлел высоких молодых людей в полувоенной форме, веселых, кудрявых. Все они держали за плечами пистолеты-пулеметы «стен».
– Дворцовая площадь… освобождение, – буркнул Гунарстранна и повернулся к Карстену Есперсену: – Ваши родственники?
Карстен Есперсен кивнул:
– Вот отец. – Он показал на молодого атлета, стоявшего в непринужденной позе перед королевским дворцом.
Гунарстранна еще раз вгляделся в снимок.
– Ну конечно, – сказал он, снимая очки, чтобы получше разглядеть человека на фотографии. – Теперь я вижу сходство.
– Может быть, вы?.. – Есперсен все придерживал дверь.
Они прошли через комнату, обставленную тяжелой деревянной мебелью; затем Карстен открыл раздвижную дверь. Следующая