Есперсен затих. Гунарстранна и Фрёлик переглянулись. Есперсен покусывал нижнюю губу и о чем-то размышлял. Судя по его виду, продолжать он не собирался.
Молчание нарушил Гунарстранна. Он негромко покашлял, и Есперсен сразу встрепенулся.
– Где были вы? – повторил инспектор, глядя ему прямо в глаза.
– Дома. Ингрид ведь не первый раз вот так будила нас среди ночи. Сюзанна заранее предположила: Ингрид потребует, чтобы я к ней приехал. Ингрид… немного нервная, и потом, она всегда ужасно боялась, как бы чего не случилось с моим отцом.
– Вы слышали телефонный звонок?
– Нет. Я спал.
– Значит, вы не обсуждали звонок Ингрид тогда же… ночью?
– Да… то есть нет. Сюзанна мне рассказала сегодня рано утром.
– А разве вашу жену не встревожили слова Ингрид? Почему она сразу решила, что страхи Ингрид беспочвенны?
– Н-ну… понимаете… Ингрид… Одним словом, иногда она бывает истеричной.
Гунарстранна кивнул.
– Вы не знаете, не угрожал ли кто-то в последнее время вашему отцу?
– Нет, то есть…
– Что?
Есперсен положил обе ладони на столешницу.
– Понимаете, речь пойдет о деле довольно деликатном… – начал он.
Гунарстранна вежливо кивнул.
– Есть один человек… он работал на складе в Энсьё. Его зовут Юнни, и он служит у нас, сколько я себя помню.
– Юнни – а дальше?
– Его зовут Юнни Стокмо. Так вот, несколько недель назад между ним и отцом что-то случилось. Не знаю, что именно. Но в результате отец вынужден был уволить его.
– Он получил компенсацию?
– Юнни пришлось уйти в тот же день, хотя он проработал… много лет.
– Значит, они повздорили сравнительно недавно?
– Понятия не имею. Ни отец, ни Юнни ничего не желали рассказывать. Но, насколько я понял, ссора произошла из-за чего-то очень серьезного… и очень личного. Иначе я бы знал, в чем дело.
– Стокмо приходил к вам, жаловался?
– Нет.
После довольно долгой паузы Есперсен продолжал:
– Вот почему я подумал, что разногласия… что ссора была личным делом, касалась только их двоих. Иначе отец непременно поделился бы со мной.
– Может быть, Стокмо угрожал вашему отцу?
– Об угрозах мне ничего не известно. Я только знаю, что вчера вечером Юнни дожидался отца на улице, у нашего дома.
– Когда это было?
– Он пришел за полчаса до того, как отец вернулся домой, а вернулся он в семь.
Гунарстранна медленно кивнул, словно самому себе.
– В семь вечера? – уточнил Фрёлик, хватая ручку.
– Может быть, чуть позже, около четверти восьмого.
– На что Стокмо живет сейчас? – спросил Гунарстранна.
– Не знаю… У него есть сын, у которого в Турсхове нечто вроде мастерской. Может быть, он там и работает.
Снова наступило молчание. Франк Фрёлик откашлялся и полистал записи.
– Вы говорите, – начал он, – что