свечкой восседал сам Гонсало де Сандоваль.
Отсалютовав мечом, он пустил коня в галоп, догонять разбегающихся мешиков. Следом пролетели еще три черных на фоне разгорающегося пожара силуэта.
Подошел Мирослав, упер в землю короткое, ухватистое древко подобранного копья со стеклянным листообразным лезвием в аршин длиной.
– Страшная штука, – спокойно, даже как-то буднично проговорил он. – Хошь коли, хошь руби. Злее алебарды будет.
– Ага, – кивнул головой Ромка, не слушая. Он смотрел, как солдаты сгоняют пленных в одну большую трясущуюся кучу.
– Напали на Шаласинго?! – обычно спокойный Куаутемок вскочил с высокого трона. – Уничтожили гарнизон?!
Гонец и случившиеся в зале жрецы – один невысокий пухлый мужчина в кроваво-красной накидке, верховный жрец храма бога войны Уицлипочтли, второй, худой и быстрый в движениях из храма божества преисподней Тескатлипоки – в ужасе распластались на полу. При недавно убиенном Мотекусоме за плохие новости обычно не казнили, но кто может знать, какие порядки наведет во дворце рука нового правителя. Будто исчерпав все силы в одном крике, Куаутемок упал обратно, заворочался, устраиваясь поудобнее, и подпер голову рукой.
– Как? – вполголоса спросил он себя. – Как горстка израненных, умирающих людей могла отважиться на такое? Даже если им помогали эти драные птенцы белоперой курицы – талашкаланцы[12].
Выходит, не врали легенды? Есть в teules что-то божественное? Какая-то неведомая сила? Но опускать руки нельзя. Надо бороться. Надо изловить и наказать этих белых демонов. Иначе те, кто возводил его на престол, могут без помощи пришельцев отправить его, Куаутемока, вслед за несчастным Мотекусомой. Взмахом руки он отпустил перетрусивших жрецов и велел подать бумаги, чернил и расщепленных палочек. Его планы лучше складывались, когда он записывал и зарисовывал свои мысли. В этот раз из-под его руки выходили все больше очертания длинных ножей и силуэты склянок с ядом.
Присланный Сандовалем вестовой чуть свет разбудил дрыхнущего под кустом Ромку и велел прибыть к капитану. Молодой человек сладко потянулся, разгоняя кровь по затекшим мышцам, потер глаза, выпил из фляги тепловатой воды, пожевал пучок травы для очистки зубов, подхватил с земли нагрудник и, на ходу застегивая ремешки, двинулся вслед за испанцем.
Капитан поджидал его у сгоревших городских ворот в полном боевом вооружении. За стеной что-то потрескивало и рушилось. Ветер приносил из города жирные хлопья сажи, которые оседали на голых плечах захваченных ночью индейцев. Те боязливо жались к теплой стене под охраной четырех арбалетчиков и четырех меченосцев.
– А вот и дон Рамон, – улыбнулся Сандоваль, завидев плечистую фигуру молодого человека. – Только вас и ждем.
– Приятно слышать. – Ромка коротко кивнул стоящим рядом Берналю Диасу, итальянскому капитану, которому давеча спас жизнь, и нескольким угрюмым усачам, наверное сержантам.
– Итак, –