рядом со спуском. Гостья в черном плаще встала и откинула капюшон. Гости ахнули. Кален впервые видел эту белобрысую женщину, но по лицу Ариана понял, что они крупно влипли.
– Я думала, ты окажешься мудрее и умнее. И зря.
Королева прошлого вышла на красную дорожку и медленно направилась к сцене. Из-за волочащегося за ней шлейфа синего шелкового платья казалось, что она плывет по полу.
– Четырех человек! Столько ты должен был найти. Четырех умных, сильных, волевых, ловких и непобедимых. На выбор у тебя были миллиарды из всех времен. – Она прищурилась и направила презрительный взгляд на Калена и остальных. – И что же я вижу здесь? Дети!
Последнее слово еще долго отражалось от стен зала. Никто не смел даже дышать, пока говорила королева. Она набрала воздуха и посмотрела на Тревиса:
– Умный, но несильный пятнадцатилетний мальчик из обеспеченной семьи… с ужасным прошлым и ужасной биографией.
– Что? – прошептал Станли. Он искренне не понимал, о чем говорила Праетаритум. – Ужасная биография? Вы меня с кем-то…
– Иона Красс, – буквально прошипела Праетаритум. – Твоя, Ариан, правнучка. Носительница крови непризнанного времени и непризнанного элемента – Святой Мелани, да еще и смешанной с кучей других смертных кровей. Ее кровь грязнее сточных канав.
На лице Ионы появилось оскорбленное выражение. Она разомкнула слегка подкрашенные губы, чтобы ответить, но Ларалайн остановила ее мягким взмахом руки.
– Ларалайн Даффи. Девушка с искалеченной жизнью и дырявой ширмой высокомерия, за которой она скрывает свои недостатки.
Выражение лица Даффи осталось холодным, но в глазах бушевала злость.
– Кален Холмс… – объявила Праетаритум торжественно.
– Хоулмз. Сколько можно путать?!
– …ты самый недостойный среди всех. Стыд и позор тебе, Ариан, за то, что взял такого оборванца, как он.
Кален сдержал пару вырывающихся матерных слов. Он ненавидел, когда его оскорбляли публично.
– И, наконец, Санни… – она произнесла его имя отвратительным, снисходительным тоном. – Мальчик, изгнанный родителями из собственного дома. Мальчик, лишенный будущего и престола.
Санни дрожал. Калену казалось, что он вот-вот разрыдается и убежит. Но библиотекарь стоял, упорно держался, пока не услышал:
– Мальчик, изгнанный из-за своей любви.
После слов, ставших гвоздями, заколотившими крышку его гроба, он ушел. Иона бросилась за ним. Кален сжал руки в кулаки.
– А вы та еще мразь, – слова сорвались с его языка сами собой.
Гости смотрели на него как на сумасшедшего.
– Как ты смеешь?! – вскрикнула Праетаритум. Самодовольное выражение исчезло с ее лица.
– Кален… – обратился к нему перепуганный Ариан.
– Помолчи! Если ты не решаешься сказать это в силу своей трусости, то это скажу я и ни капельки не пожалею! Знаешь что, королева хрен пойми чего? Да мне, в принципе, плевать, чем ты заправляешь, но если учесть твое ужасное отношение к людям – даже хуже моего, – то ни ты, ни твои жалкие владения ничего