пойти. Помогла перегнать машину, принести сумки. А потом отвела в городскую закусочную за углом, где студенты всегда едят, когда нет возможности пойти в буфет или столовую.
– А я здешняя, – завела разговор о себе девушка. – Родилась и выросла в Чикаго. Отец военный, вечно в разъездах, мать – домохозяйка.
– А почему не живешь с ними? – спросила Нура, уплетая уже вторую порцию печёночных оладий.
– Живу, по выходным. Это неизбежно. Если не станет традиционных воскресных обедов, моя мама сойдет с ума. – Кристина горестно улыбнулась… её чай, кажется, давно остыл.
– Дело не в плате за комнату, не в деньгах. Я у них одна. Ты не представляешь, чего мне стоило убедить отпустить меня в жизнь, следовать своей дорогой.
Пушистые чёрные ресницы легли на смуглые скулы… она была очень красива и очень печальна при этом.
– Очень знакомо. – отодвинула от себя тарелку Нура. – Просто они любят нас.
– Да, но… Я всегда соответствовала атмосфере в нашей семье. Конечно, у меня были друзья в школе, но встречи с ними и вечеринки никогда не были на первом месте, понимаешь? Моим родителям не нужно было переживать, я всегда была на виду. И это было моим личным желанием, всегда. И всё было нормально, пока не пришло время выбирать. И я выбрала уйти. Быть где-то дальше, без них. Быть самой с собой! И я ушла. Поступила в UIC, съехала в общагу, завела пару знакомых, веселюсь иногда… но я чувствую огромную вину, за то, что делаю всё это. Это длится уже так давно… мне надоело.
И она рассказала, как отец не разговаривал с ней почти полгода, а мама долго скрывала от знакомых, что их дочь теперь живёт не с ними. Эти откровения их сблизили. Кристина сама не поняла, почему сразу доверилась совершенно незнакомой деревенской девчонке, которую знает всего пару часов. Наверное, эта девчонка просто произвела на неё хорошее впечатление. Довольно просто одетая, загорелая худышка, с большими светлыми серыми глазами и копной волнистых русых выгоревших волос завязанных в узел на макушке – она, так незаметно, расположила к себе с первой минуты.
– Ладно, хватит на сегодня с тебя моего нытья. Нам до пяти ещё нужно успеть к распределителю, – сказала Кристина уже намного бодрее. Сейчас она даже улыбалась. – Тебе говорили, что у тебя классные ботинки?
– Постоянно, – отшутилась Нура. – На каждой остановке, пока ехала. Стоило только ногу из машины выставить.
«И чем же тебе не понравились мои ботинки?» – подумала она, пока они шли по улице. «Хотя, это же так очевидно». Её застиранные джинсы с растянутой короткой винтажной футболкой и накинутым поверх вельветовым пиджаком, купленным на распродаже, даже и рядом ни стояли с модными босоножками на танкетке и небесного цвета платьицем Кристины.
Многоэтажное административное здание, где находилась приёмная, внутри (да и снаружи) было намного современнее. Стеклянные двери, огромные окна, светлые коридоры с цветными указателями на полу. Кристина прибыла вчера, но тоже ещё не отметилась.
Народу не много, парни и девушки компаниями и поодиночке сидели то тут, то там, что-то рассматривали, читали, искали что-то в своих гаджетах и ноутбуках. Нура представила