утро, девочка! Рад видеть, ты как раз вовремя. Присоединяйся, мне нужна твоя помощь.
– Сейчас иду, мастер! – ответила Ретта и пошла мыть руки.
Малиодор был бодрый старик лет примерно шестидесяти пяти с длинными седыми волосами, стянутыми в высокий пучок. Ходили слухи, что то ли бабка его, то ли мать вели происхождение из восточных земель, однако отец его совершенно точно был младшим отпрыском одного из знатнейших семейств Месаины. В юности покинув родину, Малиодор в течение двенадцати лет путешествовал, а вернулся уже опытным лекарем и вскорости возглавил и сам госпиталь, и школу при нем.
По его приказу полы и стены здесь регулярно мыли, ткань для перевязки и инструмент кипятили, а белье меняли раз в три дня. И как младшим служителям удавалось поддерживать установившийся порядок в столь невыносимых условиях, какие сложились теперь, для Ретты оставалось поистине загадкой.
– Что случилось? – спросила Ретта, подходя к длинному, покрытому облупившейся зеленой краской столу, на который двое дюжих солдат как раз укладывали гвардейца.
– Смех сквозь слезы, – охотно начал делиться с ученицей Малиодор. – Мало нам ран и порубленных северянами конечностей, так еще и воспалившиеся отростки привозят.
– Это тот, о котором вы мне рассказывали? – уточнила она и, взяв со столика поменьше зерновой спирт, помыла им руки.
– Именно, – подтвердил старый мастер. – Тот самый гнусный маленький червячок, который дает о себе знать обычно в самый неподходящий момент. Говорят, наш бравый гвардеец до последнего сопротивлялся отправке в госпиталь, и лишь клятвенные заверения командира, что он сможет вернуться в бой сразу же, как позволят лекари, помогли бедолаге смириться с печальной участью. Его уже напоили вином, так что можно приступать.
Малиодор протянул руку, беря со стола небольшой, остро отточенный ножичек, и Ретта поняла, что вступительная часть окончена и начинается дело.
Лежавший на столе гвардеец был еще не стар – всего лет тридцати с небольшим. Ретта чувствовала, да это и так было в общем понятно из рассказа мастера, что нынешний пациент действительно чист душой. Сколько их таких герцогиня перевидала в стенах лечебницы? Десятки, сотни? И сколько умерло от воспаления вот этого самого отростка? Много. И отдавать еще одного Ретта точно была не намерена.
Мастер тем временем разрезал живот больного, и она потянулась за пинцетом. Двое дюжих солдат стояли рядом, чтобы держать бедолагу в том случае, если он вдруг вздумает прийти в себя.
К счастью, тот вел себя вполне смирно, и операция шла своим чередом, как и жизнь в госпитале. Сновали туда-сюда младшие служители; молодой лекарь что-то сосредоточенно втолковывал школяру, а тот слушал, смиренно опустив глаза.
Ретта прислушивалась к звукам с улицы, между делом заодно размышляя, какие условия может потребовать Бардульв для заключения мира. Дань? Единовременную или