под напором молодой Мидийской империи и успешно продолженная его сыном Навуходоносором3, прекратила своё существование.
Нериглисар скончался после трёх лет царствования, а через два месяца его сына Лабаши-Мардук умертвили ещё ребёнком. Заговорщики привели к власти своего ставленника, Набонида4, сына одного из правителей и жрицы арамейского происхождения, когда-то служившей в храме бога Сина5 в ассирийском городе Харран. Новый царь, также очень набожный и склонный к мистике увлекался древней историей этого края. Но он представлял главным образом движения, воплощаемые арамеями внутри халдейского общества. Набонид тяготел к западу, к идеям, что в большом количестве возникали среди семитских народов.
Однако новый властитель Вавилона не мог открыто отречься от своего ассирийского прошлого и предстать узурпатором, проводящим политику разрыва со своими предшественниками. В начале царствования он испытывал ностальгию по ассирийскому правлению, продолжателем которого он себя чувствовал, разумеется, о чём и заявил, восходя на трон.
Набонид практически сразу дипломатически поддержал Куруша, как только ордынец возник на политическом горизонте в Пасаргадах. В его глазах что персы, что мидяне Иштувегу выглядели варварами, безразличными к величию Ассирии и Вавилонии. После победы над Ниневией они заняли только один город Харран, остальное в великой ассирийской империи их не интересовало, кроме нескольких плацдармов в Верхней Месопотамии. Ведь не зря халдеи Навуходоносора старались защититься именно от Мидии, построив вокруг Вавилона знаменитую «Стену Мидян».6
Причина, подтолкнувшая Набонида на сближение с Курушем, носила характер и религиозный, и политический. Новый царь Вавилона хотел вернуть себе Харран, занятый мидянами, чтобы восстановить прямые контакты с семитским миром и иметь через них выход к морю. Но больше всего он хотел восстановить храм Сина, бывший когда-то гордостью города, место поклонения богу Луны, разрушенный мидийцами, этими варварами севера и востока. Враждебное мидийцам настроение персов оказалось на руку Набониду, но он все ещё побаивался непредсказуемого Иштувегу.
Куруш фактически являлся его союзником, поэтому Набонид всячески поддерживал и поощрял ордынца, но лишь косвенно, так как в период строительства Пасаргад он ещё не расценивал Куруша даже как возможного победителя в противостоянии с Иштувегу. Пологая перса лишь как бунтовщика в южных землях Мидии, которого со временем царь империи задушит как котёнка.
В то время, как мидийский царь готовил поход на взбунтовавшегося вассала, Набонид под шумок захватил город бога Сина. Эта война между ариями оказалась, как бальзам на раненное сердце царя Вавилона, поэтому он являлся главным и ярым её сторонником.
Предвидя, как будут убивать друг друга мидяне и персы, кровные братья, новый вождь халдеев понимал, что мидяне в результате этой братоубийственной резни будут не в состоянии оборонять