своего платья. Внезапно она подняла глаза:
– Я летала в Диснейленд на большом самолете.
Мэгги хотелось поднять глаза к небу, но она сдержалась. Какой бы Ариэль ни была избалованной и эгоцентричной, ей всего восемь лет. Мэгги уставилась на орхидеи, которые любила выращивать сестра Феликса; на них сиял солнечный свет, льющийся сквозь стеклянную крышу и стены солярия. Как могут по-прежнему существовать цветы? Как может светить солнце?
– Папа и мама послали женщину в мою школу с запиской, которая позволяла меня забрать, и мы поехали прямо в аэропорт. Мне даже не пришлось укладывать свои вещи. Она купила мне новые. Мы несколько дней жили в Диснейленде! Это было так весело! Но это случилось всего один раз. Мама и папа сказали, что больше никогда так не сделают.
Мэгги замерла.
– Ты разговаривала с мамой по телефону, когда жила там?
Ариэль посмотрела на нее, в глазах сквозила неуверенность.
– Нет. Всякий раз, когда мы ей звонили, она не отвечала.
Мэгги застыла, охваченная раскаянием, и ничего не сказала.
– Ты скучаешь по своему мальчику? – спросила Ариэль.
Скучает? Скучает ли она по нему? Мэгги захотелось кричать от ярости. Она несколько раз глубоко вздохнула, глаза были прикованы к пурпурным лепесткам орхидеи – три внутри, три снаружи, желтая сердцевина, где ждала пыльца. Через какое-то время она осознала, что Ариэль встала и подошла к ней. Одной рукой она прижимала к себе лошадку, другой гладила руку Мэгги.
– Если ты не можешь его найти, может, он не умер. Может, кто-нибудь увез его в Диснейленд.
Мэгги подняла Ариэль и посадила девочку на колени. Они молча обнялись в лучах сияющего солнца.
Сэм остановил угольно-черный «Рейнджровер» у обочины, всего через одну машину после лимузина, за которым следил. В нем сидела дочь той светской дамы, которая поручила детективному агентству Даффи выяснить, не трахается ли ее дочь с шофером. Дочери было девятнадцать лет, и она увлекалась татуировками, но, слава богу, как ему сказали, татуировки на обеих руках – временные. Зеленые пряди в ее волосах скоро смоет вода. Шоферу двадцать три года, он кореец, беден, зарабатывает на учебу в университете Нью-Йорка, чтобы получить степень магистра в области глобальных исследований. Если девушка не одумается, не смоет чернила и краску с волос и не начнет встречаться с достойным парнем, ее отправят в швейцарский интернат. Сэм пытался предостеречь родителей, что если они сошлют дочь в Альпы, татуировки могут стать постоянными, но они не захотели его слушать.
Сегодня семейный лимузин должен был отвезти ее в «Бергдорф», что на Пятой авеню. Но лимузин припарковали у магазина, где продается «одежда для улицы в стиле фанк».
Сэм приготовился ждать, время от времени поглядывая на пустое заднее сиденье «Рейнджровера». Феликс купил его много лет назад, когда Мэгги была беременна. Он держал его в гараже своего дома в Клифс Лэндинг, и теперь, когда она вернулась, отдал ей. Она тогда чуть не родила Джесса в этой машине.
Всякий раз, когда Сэм находился в этом автомобиле,