именуемом «внешняя разведка». Была она, конечно, не на оперативной работе, но с азами знакома не понаслышке. Да и потом, уже в лобовской фирме, о безопасности помнить приходилось постоянно. И хотела бы забыть, да Лобов не позволял.
Нина Федоровна поднялась со своего места и протиснулась к средней двери. Автобус остановился, открылись средняя и задняя двери. Она исхитрилась пропустить всех желающих и последней стала спускаться сама. Но в критический момент, уже опустив одну ногу на асфальт, вдруг передумала и резко поднялась в салон. Водитель, с раздражением наблюдавший за чокнутой теткой, застрявшей в средних дверях, тут же двери захлопнул, едва она прянула внутрь салона. Нина Федоровна с улыбкой наблюдала, как на остановке засуетился молодой человек в кожаной куртке, только что вышедший из автобуса. Средняя и задняя дверь были закрыты, и он бросился к передней, через которую сейчас проходила посадка. Он уже поднялся на нижнюю ступеньку, когда Нина Федоровна нажала кнопку звонка. Водитель, проклиная на плохом русском сумасшедшую старуху, толком не знающую, что же ей нужно, открыл среднюю дверь. Нина Федоровна совсем по-молодому сбежала вниз. Двери захлопнулись, и автобус наконец отъехал от остановки.
Нина Федоровна стояла и, улыбаясь, в упор рассматривала молодого человека, в последний момент успевшего соскочить с подножки. Тот смутился, резко развернулся и быстрым шагом зашагал прочь, свернув в первый же проулок. После этого улыбка исчезла с ее лица, и она направилась к подъезду собеса. Это слежка. Знать бы еще – чья. Неплохо было бы также определить, почему она появилась. Молодого человека она конечно же смутила и, может быть, даже слегка испугала, но это баловство, не более того. В самом же факте слежки ничего хорошего нет. Значит, где-то они прокололись. Слава богу, с Лобовым она не контактировала с тех самых пор, когда они съехали с «Микродвигателя». А слежка появилась недавно, это точно. Не может такого быть, чтобы ее «водили» уже больше месяца, а она почувствовала это только сегодня. На Лобова, значит, они через нее выйти не могли. И на том спасибо. Хоть один отрадный момент обнаружился за все сегодняшнее отвратительное утро.
Нина Федоровна поднялась на второй этаж, нашла нужный кабинет и, заняв очередь, уселась на свободный стул. Ожидая своей очереди, она уже успела и книжку почитать, и все свои дела за последний год в памяти восстановить (в поисках возможного «прокола»), и провериться не единожды. Нет, в самом собесе ее не «пасли». Ждали, видимо, снаружи. Очередь ее продвигалась, но не так быстро, как хотелось бы. Просидеть здесь ей придется еще не меньше часа-полутора. Она было вновь взялась за свою книгу, но тут ее взгляд упал на идущую по коридору собеса женщину. «Так это же Галка Сорокина! – мысленно воскликнула она. – Хотя Сорокина – это ее девичья фамилия. Ее в школе еще дразнили – Сорока Галкина. А по мужу она… Пудовалова, вот!»
– Галя! – позвала она идущую к выходу женщину.
С Галкой они дружили еще со школы, потом на несколько лет потеряли друг друга из виду, но, будучи уже замужними, вновь восстановили