обычное совпадение. Конечно, если бы бабушка обучила ее в свое время… Но та не успела ее ничему обучить: ни обрядам, ни каким-либо заклинаниям, ни прочим ведьминским методам и инструментам. Она лишь передала ей свой дар. И похоже, что именно благодаря этому дару Нина Федоровна сегодня умудряется проникать в сознание любого человека и манипулировать им, как ей заблагорассудится. Она бы и с Галкиной просьбой справилась шутя, будь она рядом с Лобовым, могущим ввести ее в соответствующее измененное состояние сознания. Но Лобова нет рядом. И это-то и есть главная причина, по которой она здесь находится. Поначалу Нина Федоровна думала воспользоваться Галкиным домашним телефоном и оставить Лобову сообщение об обстоятельствах, в которые она попала. Но уже здесь, слегка поразмыслив, решила все-таки этого не делать. Вдруг это игра, вдруг ей лишь кажется, что она освободилась от слежки… Но тогда она может подставить Лобова. Нет, она не будет ему звонить. Она дождется, пока тот, кто устроил эту слежку, как-то проявит себя. А уж там будет видно.
– Ладно, Галка, – согласилась Нина Федоровна, – давай попробуем. Но я тебе честно говорю: я этого не умею. Так что делать будем вместе. Совместными усилиями, значит. Фотография его у тебя есть?
– Конечно, конечно, Ниночка, – захлопотала обрадовавшаяся Галка. – Конечно, вместе… Конечно, есть.
Перед Ниной Федоровной легли на стол две фотографии. На одной – поясной портрет молодого человека. На второй – выходящая из черного лимузина женщина. Второй снимок – явно любительский, и сделан он исподтишка, без согласия изображенной на нем женщины. Нина Федоровна поводила над ними ладонью. Шурик Пудовалов – хороший, чистый мальчик. В меру ленив, но добр. Не семи пядей во лбу, зато честен и по возможности исполнителен. Без черных помыслов и устремлений. Чего не скажешь о соседствующей с ним особе. Такая бешеная жажда власти, что у Нины Федоровны даже ладонь защипало. Двадцать восемь – двадцать девять лет, умна, целеустремленна, неразборчива в средствах, буквально помешана на деньгах и своей карьере. Вернее, прежде всего на карьере и власти, а уж деньги для нее так… Прилагательное. И еще… Что-то еще почувствовала Нина Федоровна, сканируя эту фотографию. Она потерла ладони друг о друга и встряхнула их.
– Ниночка, может, тебе понадобятся какие-нибудь аксессуары? – спросила у нее Галка. – У меня кое-что есть.
Этих слов подруги Нина Федоровна даже и не расслышала. Уж больно ее заинтересовало фото женщины. От нее, от этой женщины, образно выражаясь, буквально разило рыбасоидным духом. Фотографии рыбасоидов она сканировала и до того. У Лобова в компьютере их целый серпентариум. Распечатывай фото – и вперед. Скан, снятый ее ладонью с фото рыбасоида, однозначно отличался от человеческого. Это было как с аурой – и захочешь, не перепутаешь. А вот с этой девушкой было все гораздо сложнее. Она – человек, безусловно, но человек очень близкий к рыбасоидам.
Точнее она сказать не могла. Информация была где-то рядом, вилась вокруг нее назойливой мухой, но все никак не давалась. Состояние было не то. Нине Федоровне все никак не удавалось