стельку пьяна. Темнота – глухая. Практически абсолютная. Он был не один в огромном зале. Шорохи, дуновения, кто-то ходил на цыпочках и что-то делал. Будь он в форме, непременно бы вскочил и начал разбираться. На худой конец, просто бы испугался. Но он не понимал, что происходит. Он не мог шевелиться, что уж говорить про извилины?
С этой мыслью он провалился в объятия Морфея. Но тут его щеки коснулась горячая рука. Тепло побежало по телу. Прогнулась кровать, что-то скользнуло к нему под одеяло. Он открыл пересохший рот, чтобы выразить отношение, но как-то не собрался. Горячие губы впились в него, мягкое тело обвилось вокруг скованных мощей. Ловкие пальчики заскользили по груди, по животу. Он напрягся, хотел поднять руки, чтобы потрогать прижавшуюся к нему женщину, и даже поднял одну, но его решительно отстранили.
– Расслабься… – вкрался в мозг доверительный шепот.
Он расслабился. Не все ли равно? Перед глазами была кромешная чернота, он не видел даже контура лица партнерши. Но то, что она делала, было приятно. Кровь потекла по замороженным членам – и то ли по воле случая, то ли закономерно стала поступать именно туда, куда требуется…
Много позже до него дошло: она специально не хотела, чтобы к ней прикасались. Прикосновения создают представление о пропорциях человека. Он плавал в полубреду. На голову набросили одеяло – словно крышка саркофага захлопнулась. Женщина бесшумно соскользнула с кровати. Он приложил титаническое усилие, чтобы не уснуть, стащил с головы одеяло, но все равно ничего не увидел. Видимо, она уже оделась. Или убежала с одеждой в руках. Приоткрылась дверь…
Он вспомнил, что, зайдя с подносом, забыл запереться. Ну и что? Все живы, все довольны… Целая вечность прошла, пока он поднялся, доковылял до двери, заперся, нашел на ощупь остатки сока, выпил, рухнул в койку…
Глава четвертая
Он помнил запах этой женщины. Единственное, о чем она не смогла позаботиться. Он проснулся с этим запахом – дразнящим, волнующим. Запах улетучился, отправился в бездонную копилку памяти. Состояние – сложное. Пошарил глазами по подоконнику – бутылка пустая. Еды не припас. Лучше не начинать заново. Он уперся угловатой частью тела в матрас, начал мучительное возрождение…
Холодный душ подействовал леденящим образом. Он вылетел из него, как пробка из шампанского – с ясной головой, готовый жить активной жизнью. Привиделось? Нет! Некоторые детали туалета утверждали обратное. У кого тут комплекс ночной нимфомании? Он приподнял матрас. Картины Шандемо лежали аккуратной стопкой. Метнулся к шкафу: полотна Фрагонара тоже на месте. Стоп… Рубашку сверху он положил не так. Кто-то ее перевернул. Чертыхаясь, он бросил рубашку на пол, бережно вынул картины. Все целое, но к полотнам кто-то прикасался. Их уже вынимали этой ночью. Какая любопытная нимфоманка…
Клетка с попугаем, накрытая покрывалом, всю ночь молчала. Он приподнял покрывало – птица сидела на жердочке и щелкала клювом. Он тоже сел, задумался. Стоит ли ломать голову? Полотна целы, сам живой (еще и сексом наградили). Вот если бы украли, а его убили…
Выпить