Остановимся. У нас это и пяти минут не займет. Может, и куколка чашечку выпьет.
– Она сказала, чтобы мы ее не будили, пока не приедем в Майами, – напомнил Гарри. – Если хочет спать, пусть спит.
– Ты ее разглядел?
– Не лучше, чем ты.
– Она может оказаться – самый смак.
– Тебе-то что, ненормальный?
Рэнди засмеялся:
– Вот что здорово у Соло. Там куколок полным-полно. У тебя как у спасателя их будет столько, сколько сам выдержишь. Вот мне неудобно этим заниматься, я работаю в баре. Возможностей нет, которые будут у тебя. Соло дает объявления об уроках плаванья, и заниматься этим будешь ты. Слушай! Какая это была бы работа – как раз для меня! Обнимать пышную крошку в море – вот что я называю хорошо жить.
– Ты еще совсем ребенок, а? – дружески усмехнулся Гарри.
– А что в этом плохого?
– Ничего. Может, я тебе и завидую.
– Ну! Говоришь так, будто ты мой отец. Не хочешь же ты сказать, что девушки тебя не интересуют?
Гарри подумал о своей жене, лежащей в ванне с перерезанными венами. Подумал о Наан, кровавым месивом растекшейся по кирпичной стене. О других женщинах тоже больно было думать. Он не мог вспомнить ни одной, мысль о которой могла бы доставить ему радость.
– Не хотел бы я быть твоим отцом, – уклонился он от ответа.
Рэнди засмеялся и принялся за пончик.
– Раз уж мы говорим о девочках, – пробубнил он с полным ртом, – я покажу тебе фотографию Нины.
Гарри бросил взгляд на боковое зеркальце. Судя по огням, машина, идущая сзади, так и держалась на расстоянии в полмили.
– Нины?
– Да… дочери Соло. Может, сначала лучше рассказать о Соло. Двадцать лет назад он был лучшим взломщиком сейфов. Не было сейфа, который бы он захотел и не смог открыть. В конце концов копы с ним справились, и он загремел на пятнадцать лет. Пока он отбывал срок, родилась Нина, а миссис Соло умерла. Выйдя на свободу, он решил уйти от дел и открыл этот ресторан в Парадиз-Сити. Он все еще считается лучшим медвежатником, и время от времени ему предлагают завершить отдых, но его ничто не собьет с пути истинного. Дела у него идут нормально: честный доход, и есть Нина. – Рэнди замолчал, порылся в почти пустом свертке и обнаружил второй пончик. – Будь с Соло осторожен. Ему хоть за пятьдесят, но, если надо, он может быть грубым, подлым и жестоким человеком. Он сам вышибала у себя в заведении, и, когда пьянчужка нарывается на неприятности, Соло с ним разбирается. Я видел, как Соло отшил трех сопляков, слишком близко подкативших к Нине, – эти трое попали в больницу. Но зато у Соло нет предрассудков. Он не возражает, когда его люди развлекаются с девочками, пока девочкам это нравится, но ни один – нас с тобой это тоже касается – не имеет права обхаживать Нину. – Рэнди сделал паузу, чтобы откусить кусок пончика, пожевал, потом продолжил: – Я говорю это тебе потому, что не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Нина – нечто удивительное. Ты ее должен увидеть, чтобы понять, насколько она уникальна. Когда я ее впервые увидел, несколько ночей не спал.