пришла очередь пинать фильтровщиков концентрата, потом снова истопники и мешальщики, и снова фильтровщики… Потом случилось то, чего и надо было ожидать – ночная смена напортачила, узбеки от усталости упустили ткань фильтра, концентрат пролился малой частью в таз, а большая часть, конечно, оказалась на земле, Игнат, дядька Митрича, что подменил на ночь Борьку, недолго думая, в сердцах отметелил нагайкой бедных узбеков, не считая ударов и не сдерживая силы, в результате тех в плачевном состоянии отволокли к шаманке в ее глинобитный домишко в дальнем углу усадьбы и срочно послали подручного мальчишку, чтоб разбудили Борьку.
– Иди, урус, Гнат тебя хочет, – коверкая слова на свой лад, непрестанно повторял мелкий пацан.
Вайнштейн ожидал всего, чего угодно, кроме того, что увидел в выпарочном углу – концентрат в двух казанах начал подгорать, потому что узбеки в страхе разбежались кто куда, спасаясь от гнева Игната. Тот метался по выгородке из угла в угол и матерился в бешенстве, размахивая нагайкой, а когда увидел Бориса, стал орать:
– Смотри, что твои натворили, головой ответишь, поганец!!! – и, резко развернувшись, засунув нагайку за пояс, направился к дому.
– А ну стой! – вдруг загремел железом в голосе Вайнштейн. – Назад, и помогай быстро, пока концентрат не спекся!
– Ты с кем это разговариваешь, поганец, вот я тя сейчас поперек рожи-то перекрещу пару раз, запоешь у меня по-другому!!! – рванул нагайку из-за пояса Игнат.
– Быстро зови хозяина, Митрича! – отрывисто бросил посыльному мальчонке Борис. Тот исчез в секунду, а Борис, повернувшись к печам, крикнул через плечо опешившему от всего происходящего Игнату:
– Скорее хватай с той стороны казаны и на землю аккуратно, теперь воду сверху доливай, только помалу, не плюхай, может, и спасем концентрат!
Митрич появился как раз, когда в казаны залили по ведру воды.
– Ну что тут у вас за беда, где узбеки???
– Говори! – Вайнштейн отрывисто не то предложил, не то скомандовал Игнату.
– Но-но… – начал было тот.
– Говори! – тяжело уронил Митрич, окидывая взглядом раскаленные печи, казаны на земле, грязную, в земле и крови ткань фильтра… Картину дополняли опрокинутый таз, разлитый концентрат, следы волочения на земле с еще не окончательно запекшейся кровью…
– А чего это я должен отчитываться? – опять взвился Игнат.
– Ну!!! – угрожающе протянул Митрич. – Долго я еще должен тебя уговаривать?!
– Не запряг еще, нукать мне будешь тут, – пытался отбиваться Игнат. – Что ты мне сделаешь, что??? Пристрелишь, как Ваську, снова свалив все на узбеков? Думаешь, я не понял, почему у него полбашки не оказалось? Боялся, что мы пулю твою достанем, вот и размолотил ее камнем, а нам сказал, что лошадь понесла, а он за стремя зацепился!..
– Надо будет для дела, запрягу, и побежишь как миленький, а я еще и оглоблей погонять буду, – очень твердо ответил Митрич. – А что до Васьки касаемо… – Он помолчал