стараюсь сконцентрироваться на интервью и, пытаясь успокоить расшалившиеся нервы, кручу в пальцах кулон с синим, как и мои глаза, камешком. Эта безделушка была у меня столько, сколько я себя помню. И я почему-то всегда была уверена, что он меня защищает.
Мама всегда говорила, что большая редкость и удача при темном цвете волос иметь светлые глаза. Я всегда чувствовала себя из-за этого необычной. До этого дня.
– Можем мы понаблюдать за уроком? – интересуется Крис, больше меня увлекшаяся этими паранормальными детишками.
– Если только по очереди, а то собьете их настрой. Думаю, ребята могут на вас попрактиковаться, если вы, конечно, не против, – Иннокентий улыбается, и от его глаз в стороны разбегаются лучиками морщинки.
Этот человек единственный, кто пока не вызывал у меня необъяснимого ужаса. Рядом с ним я чувствовала себя спокойно и легко. Как будто знала, что мужчина может меня защитить.
Кристина решает идти первой, оставляя меня один на один с Эдиком. Ее выбор не нравится никому из нас. Однако, Крис остается неумолима.
Эдик прислоняется к стене, становясь похожим на одного из этих загадочно-роковых красавчиков, которые прислоняются ко всему – к стенам, дверям и даже к особо крупным грузовикам. Набросив на себя скучающий вид, парень начинает разглядывать рисунки учеников, развешанные по стенам.
Эти рисунки привлекают и мое внимание. Везде изображены люди: женщины, читающие книги, дети играющие в песочницы, мужчины за рулем автомобилей. Но самое странное, что вокруг каждого человека изображены цветные круги, словно свечение.
– Что за странная хрень вокруг всех этих людей? – недовольно бормочет Эдик, подходя к картине с мальчиком, держащим в руках футбольный мяч. Вокруг паренька, тоже есть этот странный кокон, только на этот раз он целиком синий.
– Если память мне не изменяет, то это аура, – произношу я деловито, подходя ближе к картине. У мальчика на ней такие же черные волосы и синие глаза, как у меня.
Эдик возвращается к своей стене и вновь подпирает ее.
– В дрожь бросает от этих рисунков. Они словно следят за нами, – его голос сочится недовольством, но мне кажется, что так парень пытается скрыть примитивный страх неизвестного.
Мне очень хочется как-то уколоть Эдика, сказать что-нибудь едкое, но ощущение слежки есть и у меня. Делаю несколько шагов назад, но чувство не проходит.
– Ты прав. Они все очень странно нарисованы. И мне это тоже не нравится, – признаюсь я. Противный спазм сжимает горло.
Эдик гогочет, нарушая зловещую тишину этого места.
– Ого! Неужели бесстрашная Клео вдруг испугалась рисунков? – парень ухмыляется своей самой противной улыбкой. Наверняка, он ее перед зеркалом тренировал.
– Как поживают детородные органы? – как бы невзначай спрашиваю я, делая шаг в направлении Эдика.
– Прекрасно, – бормочет он, на всякий случай заслоняя руками причинное место, как футболист, и отступая назад.
Я усмехаюсь. Крис нет всего несколько минут, а мы уже успели поцапаться. Да и на статью пока очень мало