и не нужны, хотя, – Джек переглянулся с Брайаном, – может, ты нам расскажешь, что-то новое…
Наслаждайся!– с этим напутствием офицер подкатил койку открытой кабинке в углу помещения.
Идрис глубоко дышал, ему хотелось кричать, разорвать ремни, сковывавшие все тело. Он из-зо всех сил старался держать себя в руках. Его будут пытать, пытать как в Средневековье, и, самое страшное, он даже не знал почему.
– Вижить, выжить любой ценой, это когда-нибудь кончится, обязательно кончится..– пульсировало в его мозгу.
Голову прижали к койке жестким полуобручем так сильно, что арестант не сдержал стона. Теперь он был полностью обездвижен, ему оставили только пальцы. Лицо накрыли тяжелым материалом, похожим на мешковину. Идрис закусил нижнюю губу, чтобы не заорать от страха, пальцы вцепились в твердое покрытие койки, вкус собственной крови немного отрезвил его, он собрал силы и тихо выдохнул.
– Легкий режим или средний для начала, – голос Брайана доносился как-будто издалека.
– Ты обижаешь нашего гостя, он крепкий, давай тяжелый, я уверен, ему понравится, – ответ Джека не заставил себя ждать.
Ледяной поток обрушился на покрытое мешковиной лицо Идриса, вода заливала ноздри, не давая дышать. Пленник стал ловить воздух ртом, но вода хлестала и хлестала, так что Идрис зашелся в кашле. Легкие горели без кислорода, он втягивал в себя воздух вместе с водой, откашливал, захлебывался, и кричал. Он бы отдал все, чтобы повернуть голову в сторону от этого жестокого потока, но полуобруч был как жесткие тиски. В какие-то доли секунды поток ослабевал, и Идрису удавалось с хрипом втянуть в себя немного воздуха, он сильнее вцепился пальцами в койку, и стал ловить эти живительные моменты. Он не мог видеть табло над на стене над койкой, показывающее уже почти пять минут с начала его борьбы за жизнь, для допрашиваемого это была нескончаемая вечность.
– Я, – содрогаясь в приступе кашля, приказал он себе, – не …умру..
Но моменты затишья стали реже, и арестант стал понемногу терять сознание, он боролся но сил откашливать, выталкивать, заливавшую горло воду становилось все меньше. Грудная клетка разрывалась без кислорода, пальцы, все еще державшие койку железной хваткой начали разжиматься..
– Вот она…смерть, – мелькнуло в угасающем мозгу, – за что…
– Разочаровал он меня, и семи минут жесткого режима не протянул…Я был уверен, что до десяти точно дотянет.
– Брось, Джек, он вообще может не очнуться, – Брайан был серьезен, – мы не получили и слова от него.
– Пульс есть, он дышит, что тебе еще надо, чтобы он танцевал? Эти твари очень живучие, не переживай, – Джек смотрел на табло над койкой.
Идрис был без сознания, он отключился на шестой минуте, когда поток воды стал почти постоянным, а у него не осталось ни сил ни желания бороться за жизнь. Молодой человек отдался на волю Судьбы и прекратил отчаянно хвататься за короткие моменты передышек. Через несколько секунд датчик сердцебиения на табло забил