Нет, ему не запрещалось этого делать. Но не любопытство гнало его сюда. Что-то вроде чувства самосохранения, о котором мы просто не подозреваем. Как не испытываем интереса перед высокими зданиями, например. Мы смотрим на них снизу вверх и не спешим ощутить это притягательное чувство, когда земля уходит из-под твоих ног и остается доверять лишь хлипким перекрытиям, на которых ты стоишь. Нам это не интересно, не приходило в голову, просто-напросто нет времени. Но если волей случая нам доведется побывать в таком месте, мы поймем, что это наше тело не пускало нас туда, окутывая самый верхний парапет смотровой башни дымкой безразличия. Мы и не догадывались, что у нас панический страх высоты.
Что-то подобное происходило и с Робертом. Да, что-то подобное.
Лишь редким случаем он попадал в комнату к деду (тот все время спал) по маленьким поручениям мамы. Видимо, его родители тоже не считали нужным общение между дедом и внуком.
Роберт вообще не застал старшее поколение их семьи. Бабушка умерла, когда мальчику не исполнилось и года. А дед впал в беспробудное детство, когда Роберт только начал сознательную жизнь. Так и получилось, что они разминулись на этой загадочной тропе времени.
Дед Роберта был молчаливым человеком, да и сам Роберт не претендовал на звание любознательного ребенка. Между ними не было никаких дружеских отношений. Родители Роберта оставили деда в семье, понимая, что сам о себе позаботиться он не в состоянии, а место в доме престарелых стоило слишком дорого. Так и бродил дед между кроватью и телевизором, не вызывая до определенного момента у своего внука никакого интереса.
И вот теперь старость подступила настолько близко, что смогла дотронуться до левого плеча.
Роберт вошел в комнату. Мама сидела в кресле, изучая странный бутылек. Она время от времени терла ладонью сухие глаза, словно прятала слезы. Мальчику не понравилась эта подозрительная склянка. Хоть она и была маленькой, но веяло от нее чем-то беззащитно-зловещим.
Дед лежал, уткнувшись лицом в спинку дивана.
– Это был доктор Раймонд? – спросил он.
– Да, солнышко. Он просил поздравить тебя с днем рождения от его имени. Сам он не смог, у доктора еще много дел. И потом, нехорошо доктору при исполнении омрачать праздник своим присутствием.
– Он так и сказал?
– Да, так и сказал.
Она погладила его по голове и прижала к себе, бросив тот же недоверчивый взгляд на бутылек в руке. Смирилась.
Роберт пожалел, что не смог повидаться с доктором. Постоять рядом, когда тот разговаривает с его родителями, не подозревая, что маленькое существо, стоящее рядом, переполнено чувством благоговения и преданности, интереса и трепета. Ему нравились врачи. Во всяком случае Роберт говорил себе так. Казалось, что они ведают обо всем. Ведь не может же происходить так, чтобы доктор, зная все о человеке, мог не знать чего-то об окружающем нас мире.
Однако Роберт не любил больницы.