ничем не походила на ту, расположенную несколькими этажами выше, но сегодня все было иначе. Толпа зевак исчезла, и люди вернулись к своей повседневной жизни, успев насладиться бесплатным представлением. Ленту охраняли два констебля в форме, которые уже успели на этой жаре почувствовать вес каждого грамма своих трехкилограммовых защитных жилетов. А ведь солнце еще не достигло зенита.
Еще один полицейский маячил в подъезде у них за спинами. Проходя мимо, Ким не могла не почувствовать легкую симпатию. Охранные мероприятия трудно назвать мечтой полицейского в форме. И трудно заставить себя вставать по утрам только для того, чтобы идти охранять вход в многоквартирный жилой дом.
В подъезде полицейских практически не осталось, и жители могли спокойно заниматься своими делами, за исключением четвертого этажа, на котором офицеры охраняли лестничные пролеты и лифтовые шахты.
Теперь, когда людей было мало и никто не суетился, Ким смогла в подробностях рассмотреть квартиру. И прежде всего она увидела темный коридор, ведущий от входной двери прямо в гостиную. По правую руку располагались двери на кухню и в одну из спален, по левую – в ванную и еще в одну спальню. Пройдя коридор, она попала в комнату с окнами на южную сторону, где температура от прямых солнечных лучей зашкаливала так, что свободно можно было вскипятить чайник, не прибегая к помощи плиты.
Обычно, когда человек вырастает, размеры помещений начинают казаться ему меньше, чем есть на самом деле, но эта комната выглядела гораздо больше, чем помнила Ким, хотя и была точной копией комнаты на седьмом этаже.
Конечно, в той комнате большую часть помещения занимали две сдвинутые кровати, возле которых едва помещался раздолбанный шкаф с их бедными пожитками.
Ким отогнала эти мысли и вернулась в квартиру на четвертом этаже, в которой Митч и один из его коллег, одетые в белые защитные костюмы, разворачивали ковер. Ее взгляд упал на батарею отопления, и перед ее глазами вновь появилась сцена прошлой ночи.
– Привет, инспектор, – Митч снял синие перчатки и маску. – Какими судьбами?
Ким пожала плечами и отошла к окну.
– Просто хочу получше почувствовать местную атмосферу, – сказала она, чуть не добавив «опять».
Опытный, умеющий логически мыслить офицер полиции в ней прекрасно понимал, что это – другая комната, и все-таки она никак не могла избавиться от воспоминаний о Мики, который мирно спал в своей левой кровати. Ким представила себе, как он, завернувшись в серые, шершавые одеяла и став похожим на колбасу, кричит: «А теперь попробуй найди!», а она притворяется, что ищет его.
Она ясно видела страх на его лице, появляющийся каждый раз, когда в комнату входила их мать, прижимавшая к груди нож и обещавшая вырезать из него дьявола, если это потребуется.
Но лучше всего она помнила ощущение его крохотного тельца, прижимающегося к ней, когда подлая предательница жизнь наконец покинула его. Но и тогда она, еще шестилетняя девочка, считала, что, если бы помощь пришла чуть пораньше, ее брат остался бы жив.
А ведь