каждому, остальное уходило посредникам. Чтобы они рекомендовали наш продукт, их надо подмазать. «У нас всегда так делается», – гундосил он. Иногда ей хотелось задать какой-нибудь вопрос. Тогда он начинал громко и неодобрительно кашлять, словно запрещая ей вторгаться на его территорию. «Надо держать ухо востро, – думала она, – нельзя класть все яйца в одну корзину». Марсель Гробз помог ей. Он еще пригодится, предосторожности лишними не бывают. Но и с Вэем ссориться не стоит, он помогает делать выгодные вложения. Посоветовал ей купить акции страховой компании «Чайна Лайф», которые за один день котировок вдвое поднялись в цене! Ей самой бы это и в голову не пришло.
Зато ей в голову приходило многое другое. Нынче утром, например, на нее нашло настоящее озарение – алле-гоп! – мобильник с тональником и помадой. С одной стороны клавиатура телефона, а с другой, на корпусе, коробочка-косметичка. Гениальная ведь идея, а? Надо ее застолбить. Позвонить адвокату Гробза. Здрасьте, это я, дочь Эйнштейна и Эсте Лаудер! А потом останется только шепнуть словечко Хитрому Мандарину.
Тот завтра отправляется в Килифи. Вот когда вернется, она с ним поговорит. Он нашел нового директора в «Крокопарк». Грубого, жестокого голландца, которому глубоко плевать, что крокодилы жрут служащих. И крокодилы снова стали размножаться. Голландец так заморил их голодом, что природные инстинкты взяли верх и рептилии стали бросаться друг на друга. После кровавого побоища самые сильные твари установили диктат над всей колонией. Самки безропотно позволяли покрывать себя. «Чуют, кто тут хозяин, и не рыпаются», – хвастался новый директор по телефону мистеру Вэю; тот удовлетворенно почесывал яйца. «Этот тоже пытается мне показать, кто тут хозяин», – подумала тогда Милена, выдавив из себя милую улыбку.
Надо дать ему с собой письмо, пусть там опустит в ящик. Она встала, подошла к столу, на котором торжественно высились фотографии Гортензии и Зоэ, открыла ящик, достала папку. Она хранила копии всех писем – боялась, что начнет повторяться. Вздохнула. Прикусила колпачок ручки. Не дай бог, ошибок наделает. Поэтому она обычно не писала слишком длинных писем.
– Во сколько они придут? – спросила Жозиана, выходя из ванной и потирая поясницу.
Последние две недели она плохо спала. Ломило затылок, в спину словно вонзались ножи.
– В половине первого! И Филипп придет. С Александром. И некая Ширли со своим сыном Гэри. Все придут! Я сейчас лопну от счастья! Я наконец смогу всем тебя представить, моя королева! Сегодня великий день!
– Ты уверен, что это хорошая идея?
– Не скрипи, пожалуйста! Жозефина сама предложила устроить этот обед. Она приглашала нас к себе, но я подумал, что тебе будет приятнее принять их у нас. Подумай о Младшем. Ему нужна семья.
– Это не его семья!
– Когда своей нет, и чужая сгодится!
Жозиана, полуодетая, бродила вокруг кровати, вытягивая шею, как подагрическая жирафа.
– Сейчас семьи не в моде, их ни у кого