Черепаший вальс. Катрин Панколь

в постели?

      – И ты сомневаешься, Конфетка? До сих пор сомневаешься?

      – Нет. Но мне так нравится, когда ты это говоришь… Любовь питается повторениями!

      – Так вот слушай, Конфетка, что я тебе скажу: ни дня не проходит, слышишь? – ни единого дня не проходит без того, чтобы я не возблагодарил небо за такое невероятное счастье – за тебя.

      Они сидели на кровати, тесно прижавшись друг к другу. Думали о странной болезни, поразившей Жозиану, о непонятной тоске, которая обволокла ее, лишила аппетита, жизненных сил, желаний – всего того, что с детства било в ней фонтаном и не давало пропасть.

      Обед удался на славу. Марсель Младший важно восседал во главе стола в детском стульчике, – ни дать ни взять король на троне. В руке он держал бутылочку с соской и стучал ею по подлокотникам, дабы изъявить свою высочайшую волю. Он любил, чтобы стол был накрыт по всем правилам, чтобы приборы лежали на своих местах, и если кто-то из гостей нарушал порядок, он долбил по стулу бутылочкой до тех пор, пока виновный не исправлял ошибку. Сосредоточенно насупив брови, он явно пытался следить за ходом беседы. И тужился от напряжения.

      – По-моему, он какает, – шепнула Зоэ Гортензии.

      Марсель положил в каждую тарелку подарок. Детям – по купюре в двести евро. Гортензия, Гэри и Зоэ разинули рты, достав из конвертов по большой желтой банкноте, сложенной пополам. Зоэ чуть не спросила: «А они настоящие?» Гортензия сглотнула и встала из-за стола, поцеловать Марселя и Жозиану. Гэри смущенно посмотрел на мать: не стоит ли отказаться? Ширли покачала головой – молчи, а то Марсель рассердится.

      Филипп получил в подарок бутылку «Шато Шеваль Блан», премьер Гран крю класса А, Сент-Эмильон, 1947 год. Бережно поворачивая бутылку, он разглядывал ее, а Марсель рассказывал, как описывал вино владелец винного погреба: «Насыщенный рубиновый цвет, тонкий, изысканный, бархатный вкус. Виноград из терруара с гравийно-песчаной почвой, гравий днем накапливает тепло, а ночью отдает его ягодам». Филипп, улыбаясь, склонился в легком поклоне и пообещал, что они разопьют это вино вместе, на десятилетие Младшего.

      Марсель Младший звучно рыгнул в знак согласия.