До сих пор люблю эти фильмы и помню многие диалоги и цитаты. Ну и «Zorro» и, надо признаться, мультики – «Чипа и Дейла». Ребенок с детством из Советского Союза после ежиков в тумане попал в Финляндию…
Этот год в Финляндии я помню почти как вчера. Большие пустые комнаты и треск пола, от которого я каждый раз вздрагивала. Сок, который разбавляли водой, чтобы экономить, и купоны, которые вырезали из газет: там писали, где сегодня продукты дешевле. Не говоря уже о том, как вкусно я научилась готовить жареную и панированную селедку. Кстати, привычка смотреть в магазине «что сегодня дешевле» и, исходя из этого, готовить, осталась до сегодняшнего дня – хотя, может, уже и не особенно надо. Но мама, оставившая все папе, после возвращения из Финляндии на заработанные деньги купила красивую квартиру в новостройке возле леса. От школы это был, наверное, самый дальний дом города, и я вставала в 6:30, чтобы сесть на автобус в 7:05 и с пересадкой успеть на уроки в 7:45. Вставала и завтракала я сама, и не проснуться на первый звонок будильника означало гарантировано опоздать на уроки. Мне сейчас кажется, что я редко опаздывала, и это точно научило чувству ответственности. Но зато за домом был прекрасный лес, где отчим меня научил кататься на лыжах, как потом научил и горнолыжному спорту на тех немногих горках, или, точнее, холмах, которые можно найти в Эстонии.
После смерти матери отчима квартиру у леса поменяли на белый дом начала прошлого века с высокими потолками и верандой. Когда-то здесь был кинотеатр, но в советские времена построили стены и разделили дом на несколько квартир. Когда мои купили дом, они убрали лишние стены, и он стал опять светлым и полным воздуха и пространства. Дом, где всегда с удовольствием встречают друзей.
Дедушка умер, когда я приехала в Эстонию сдавать экзамены. У него был быстро прогрессирующий рак крови, и он не хотел, чтобы я приходила в больницу и видела его слабым и беспомощным.
«Его больше нет», – сказала просто бабушка и закрыла двери в комнату, где я играла с подружками. Я как сейчас помню, как стало тихо – тогда словно пропали звуки и сам воздух.
Так я его и запомнила: темноволосым, радостным и трудолюбивым, посвятившим свою жизнь сельскому хозяйству. Стоящего в светлой кухне на первом этаже хрущевки среди парков, где я постоянно перелезала через балкон, чтобы прыгать по гаражам или лазить по деревьям.
«Наша лисичка пришла», – смеялся дедушка, укладывая в гриль новую курицу, когда из коридора звучал мой голос. Как много было света и любви.
И как тихо стало в тот день, когда он ушел. Бабушка умерла, когда я уже училась в университете и жила своей жизнью. Она болела, наверное, болезнью Альцгеймера или чем-то похожим – когда постепенно уходит вся память, узнавание близких и даже картинки из прошлого. Ты видишь, как человек удаляется, не понимая, что происходит. Сначала ушла долгосрочная память и дедушка, потом постепенно и мы стали теми непонятными людьми, которые к ней ходили. Как ей, наверное, было сложно…
Мы не понимали, что бабушка не выходит в город не