какой он. И что же? Это может летать?
Громадная: в ширину метров пятьдесят, а в длину – больше сотни, частью металлическая, частью деревянная площадка. На э-э… фюзеляже?.. надпись «Борзды», что означает «Быстрый».
Название? Имя? Имя, пожалуй.
И с виду ничем не похоже на корабль. Сооружение ровное, как стол. Только на носу (если это нос, а не хвост) возвышение вроде капитанского мостика с двумя креслами. Для пилота и штурмана? Или для второго пилота? Под мостиком ещё восемь кресел – места экипажа, да в четыре ряда сорок отгороженных друг от друга шторами отсеков на палубе. Это для пассажиров. А всё остальное немаленькое пространство занято брёвнами. С виду даже не скреплёнными ничем, вот и гадай, как они удерживаются друг на друге такими ровными рядами. Гадай, пока не разглядишь блики силовых полей, мало чем отличающихся на взгляд от обычной силовой защиты, что применялась на Земле. Дома.
Вообще-то, если придется задержаться здесь надолго, неплохо было бы научиться отличать одну магию от другой, полагаясь на чутьё, а не на зрение. Генераторы полей – от оружия, а погодные установки – от медицинской техники. Если верить книгам, это возможно. Правда, книги не говорят, где такому учат.
Но это на будущее. А пока…
– Взлетаем через две минуты, – бросил высокий, загорелый, одетый в кожаный костюм мужчина, – занимайте места.
Шестеро других членов экипажа обходили с последней проверкой бортовые орудия. А трое, стоящие под капитанским мостиком, даже не обернулись к пассажирам. Поглядывая вверх, они негромко обсуждали что-то, наверное, сугубо профессиональное. Один чистил ногти длинным ножом. Двое курили.
Весь их облик, их равнодушие, полное отсутствие интереса к поднявшимся на борт людям громко заявляли: мы – каста. Мы летаем в небе, а вы, землеходы, лишь изредка, лишь нашей милостью имеете право прикоснуться к полёту.
Тиру даже вслушиваться не нужно было, чтобы увидеть: они все такие, пилоты, небожители. Они носят вот эти вот странные кожаные одежды – лёгкие доспехи, они гладко бреются и особым образом стригут волосы – очень коротко, армейским «ёжиком». Они узнают друг друга по специфическому загару, по осанке и по глазам, в которых небо.
И небо их настолько отличалась от того, к какому он привык, что Тир даже злости не почувствовал. Ничего не шевельнулось в душе в ответ на нескрываемое высокомерие.
– Стюард, – шепнул Казимир, имея в виду человека, снизошедшего бросить им несколько слов.
– Стюардесса, – буркнул Тир, усаживаясь в удобное кресло.
Казимир хихикнул. Поймал равнодушный взгляд «стюарда» и рассмеялся, уже не скрываясь.
Так они и взлетели. Не озаботившись даже тем, чтобы пристегнуться к креслам. К чему? Шлиссдарк двигался настолько мягко и незаметно и был так велик, что его и ураган раскачал бы не вдруг. Разве что при нападении пиратов пилот мог начать манёвры, но пираты представляли опасность значительно южнее, над Великой Степью, а не в спокойном небе спокойной