однако фриз, похоже, не собирался плыть с Берси. Он хотел лишь поскорее продать свое имущество, пока корабли еще стояли на якоре. Гейрмунну удалось купить три щита за две марки серебра.
Возвращаясь туда, где разместились воины ярла Гутрума, Гейрмунн прошел мимо нескольких шатров, где женщины предлагали себя меньше чем за марку серебра. Одна помахала ему, зазывая в шатер. Ее светлые волосы и румяные щеки манили отведать любовных утех. Но Гейрмунн нес три щита: на спине и в каждой руке. К тому же при нем было достаточно серебра, которое мог украсть кто-то из дружков прелестницы. Благоразумие заставило Гейрмунна не рисковать и вернуться к своим.
На другой день они со Стейнольфуром учили Шальги стоять в ряду, сомкнув щиты. Урок пришлось быстро свернуть. По лагерю разнеслась весть, что флот готовится к отплытию. Вскоре появился Гутрум, от которого пахло медовухой. Датчанин велел сделать приношение богам и грузиться на корабли. Вторжение в Англию из разговоров становилось реальностью.
8
Первые два дня флот плыл по спокойному морю, а на третий с севера нежданно-негаданно налетела буря. Воющие ветры и свирепые волны раскидали в разные стороны корабли Гутрума, вынуждая каждый в одиночку бороться за выживание корабля и команды. Поражение в этой битве означало смерть. Чтобы у «Волнолюбца» не сорвало парус, Рек приказал его снять. Каждый воин должен был отсидеть свою тысячу взмахов на веслах.
Гейрмунн греб, затем брал ведро и вычерпывал воду, после чего снова садился на весла. И так – пока руки и ноги не превратились в подобие мокрого, ни на что не годного камыша. Ветер швырял в лицо дождевые струи вперемешку с волнами, мешая видеть. Плотная облачность не позволяла определить время, а сама буря казалась бесконечной. Вскоре Гейрмунн погрузился в ритм весельных взмахов и уже не знал, сколько часов или дней прошло с начала этого ада.
«Волнолюбец» был сделан на совесть. Корабль имел высокую осадку, будь то на гребне волны или в самой ее низине, где темно, как ночью, пока тебя снова не вынесет на поверхность. Но случались мгновенья, когда волны изгибали корабль, и его нос с ахтерштевнем начинали смотреть в разные стороны. От этих изгибов лопалась обшивка и внутрь хлестала вода. Узнав, что Стейнольфур плавал по морю и кое-что смыслил в кораблях, Гутрум поручил ему заделывать пробоины просмоленной шерстью. Шальги помогал Стейнольфуру. Вскоре парень так навострился, что Стейнольфур целиком перепоручил ему это дело, а сам вернулся к веслам и вычерпыванию воды. Но противостоять морской стихии было бесполезно: едва Шальги затыкал одну пробоину, рядом появлялись две новые.
Гейрмунн вместе с Гутрумом вычерпывали воду, когда к ним подошел Рек и закричал:
– Эгир и Ран хотят нас потопить! Они желают нашей смерти!
– Плюнь на них! – засмеялся Гутрум. – С нами Один!
– Захочет ли Один спасать корабль, на котором плывет исчадие ада? – спросил Рек, глядя на Гейрмунна.
Казалось, вопрос поменял направление ветра. Гейрмунн видел, как сомнение сделало пробоину