немецкая экономика хоть как-то подкреплялась финансово. Но Гитлер почти ничего не знал об экономической теории. «Нацистское движение действительно было крайне примитивным», – подтверждает банкир Иоганн Цан, который лично был знаком с Ялмаром Шахтом – человеком, поднявшим на ноги немецкую экономику в 1930-х годах. Верно, Гитлер не разбирался в управлении экономикой – зато Шахт полагал себя всеведущим. «Вполне очевидно, – с осторожностью замечает Цан, – что Шахт был весьма самоуверен». В 1923 году Шахта в возрасте сорока шести лет назначили государственным комиссаром по валютным делам. Он получил приказ стабилизировать экономику в условиях безудержной инфляции; несколько позднее, в том же году, он стал президентом Рейхсбанка. В 1930 году, в знак протеста против предложенного немцам и принятого немецким правительством Плана Янга – режима репарационных выплат победителям в Первой мировой войне – Шахт вышел в отставку. Он вновь присоединился к Гитлеру и нацистам, чтобы решить экономические проблемы Германии. «Я хочу, чтобы Германия стала великим и сильным государством, – сказал тогда он, – и ради этого я вступлю в союз хоть с самим дьяволом»4.
Гитлер назначил Шахта на должность министра экономики в 1934 году и принял закон, наделяющий его неограниченной властью в этой сфере. Безработица уже пошла в то время на спад в итоге обширных программ по созданию рабочих мест, – например программы строительства скоростных автострад, а экономика в целом начала оправляться от последствий Великой депрессии. Шахт сумел выделить средства на перевооружение благодаря векселям «МЕФО» – разновидности дефицитного финансирования, у которой есть два преимущества: эти векселя позволяли проводить первые рискованные этапы перевооружения в относительной секретности, а также давали немцам возможность платить за перевооружение в кредит. На руку нацистскому режиму сыграл также стремительный подъем мировой экономики и последующая отмена репарационных выплат, «выторгованная» канцлером Брюнингом на Лозаннской конференции в 1932 году.
Гитлеру эти радикальные изменения в экономике, должно быть, казались настоящим волшебством – или попросту еще одним проявлением его собственной воли. Его, разумеется, мало заботило, каким образом Шахт совершает подобное чудо. В августе 1942 года Гитлер сказал по этому поводу следующее: «Во время наших встреч я никогда не спрашивал Шахта, откуда брались средства, поступающие в наше распоряжение. Я только говорил: Вот что мне требуется и вот что мне необходимо”»5.
Армия ликовала – действия Гитлера вызывали у военных бескрайний восторг. Гитлер наконец-то избавлял Германию от «позора», именовавшегося разоружением. «Он везде пользовался безоговорочной поддержкой, – вспоминает граф фон Кильмансегг, который был тогда в чине армейского офицера, – и никогда не спрашивал о цене происходящих перемен. Наконец-то, по всеобщему мнению, была создана армия, способная по-настоящему защитить Германию. Рейхсвер (догитлеровские