был на агенте, поднимался по лестнице на улицы города. Эн как будто увидел себя, но со спины. Свои волосы на голове, свои уши. Он видел фигуру своего роста, в своих сапогах… Знакомый плащ развевался при движении. Нэ поднялся выше, скрылся из виду. Эн поспешил следом, но никого не нашел на слабо освещенной улице.
– Чтоб тебя, – в сердцах молвил Эн. – Теряю время на призраков… На ошибку, сбой, какой-то глюк системы. Теряю нервные клетки и заряд батарей. А галлюцинация путает, бессовестно пользуется слабостью…
Здания старые, заброшенные, потрескавшиеся. Грустно и молча они взирали на агента невидящими, бессветными глазами. В пространстве клубились облака пыли. Мелкий мусор подпрыгивал, танцевал, кувыркался, радуясь, веселясь без причины. Салфетки, газеты, пластиковая посуда, объедки, обувь и дырявые перчатки.
Глухой ветер донес далекие городские шумы.
– Я найду тебя, Нэ! – пригрозил Эн пустоте района. – Слышишь? Имитатор ничтожный! От меня никто не уходил!
Эн выждал минуту, слушая, как эхо разносит слова по неживым домам. «Не поддавайся на провокации, возьми себя в руки…»
Агент развернул кольцо обратно. На всякий случай проверил окрестности собственными сенсорами. Снова включил подаренный гениальным оружейником прибор. Выключил. Включил. Выключил.
– Это бессмысленно, – проворчал агент. – Нэ слишком хорош.
«Ищи, если тебе нечем заняться…»
– Где же ты? – Эн удаленно исследовал дома на наличие подозрительной техники. Пусто. Ничего. Никого.
«Я не играю в прятки. Время еще есть. Но мы его теряем…»
– Иди к черту, – выругался Эн.
Его путь пролегал через трущобы к цивилизованным местам, к башне радиостанции, к простым людям и к Детям Свободного Мира.
Эн зашагал быстро.
Он шел из пустоты в общество.
Лапка паука
Лапку потерял паук.
Плачущий порвался звук.
Пал неслышно в свой узор,
Как лишенный смысла взор.
Миг не выдержав с метлой,
С мягкой женской красотой,
После двух горячих губ
Пал художник-душегуб.
Спи, паук, в сетях своих.
Жизнь не стерпит вас двоих.
Ты столкнулся со стеной.
Ты безногий и немой.
В центре чувствовалась жизнь.
Сердце города продолжало упорно убеждать мертвый мир, что жизнь существует. По улицам спешили прилично одетые пешеходы. Взлетали и садились машины. Со стороны таверны доносились звуки веселья. Подмигивали вывески. Светились окна госпиталя и площадки на вышке радио.
Вокруг госпиталя собралась кучка бродяг. С вышки на город взирали Дети Свободного Мира.
Центр был частью Системы, тут многие проводили время, выделенное Системой для отдыха.
Центр также считался одним из престижных районов. Люди в таких районах могли позволить