СЕНТЯБРЬ
О московских маршрутах
Авто подбиралось к Большому Устьинскому мосту с востока, чтобы потом, пройдя Москворецкую и Кремлёвскую набережные, сломать направо вверх перед Большим Каменным, прорваться по Моховой и Воздвиженке за Новый Арбат, за Никитский бульвар к тихим переулкам. Не самый короткий путь, но в Москве набережные за последний год так стали хороши, так замечательно отлакированы, что с майских дней авто приучено прокладывать по ним маршрут при любой возможности.
Ехать оставалось четверть часа, когда Андрею позвонила двоюродная сестра. После соплей и всхлипов стало совершенно понятно, что на линейку к сыну он не успеет, если вообще увидит своего сына сегодня, что маршрут придется менять, уходить по Яузской направо, на Солянку, к Китай-городу, крутиться на Лубянке в обратную сторону, подбираться к Ильинке, а Ильинка, скорее всего, уже перекрыта. Там машину оставить с водителем и к Биржевой бегом, чтобы успеть.
Авто затолкалось на тесных улицах, рвануло к новой цели с неохотой, но брюзжать в годовалом возрасте посчитало излишним. Маршрут перестроен без эмоций, только Ильинка сомнение вызвала – не перекрыта ли? Скоро узнаем. Лубянка; проскочили светофор; на Ильинку въезд не запрещён; ограничен сквозной проезд – после Большого Черкасского временный знак и машина поперёк улицы. Авто ещё в движении, а Андрей уже за бортом. Двумя пальцами придержал за дверную ручку, потянул, как дрессированного пса, за собой: «Будь поближе». Нет в просьбе ни упрека, ни раздражения, от этого авто радостно урчит двигателем, хочет быть послушным псом у ноги хозяина; государеву человеку с палочкой водитель придумал историю про ветерана, которого надо забрать из минфиновской поликлиники:
– Ветеран старенький, ходит плохо. Пропустите, пожалуйста, к 9-му дому, там и место парковочное свободно. Спасибо за понимание.
…
За несколько лет, прошедших с тех пор, как доктор Аррогат*
Аррогат, Авас Иванович – доктор технических наук, изобретатель дружелюбных к окружающей среде лаков, лакировочной машины и лакозаправочной станции. Совершил революцию в области сохранения фасадов зданий и дорожных покрытий от разрушения путем лакировки поверхностей. Внедрение изобретения д-ра Аррогата резко сократило затраты на ремонт зданий, а тротуарную плитку перестали перекладывать вовсе. Председатель правления коммерческого общества «Лакировочные машины доктора Аррогата», совладелец «Общества Прекрасных Поверхностей», вполне уважаемый человек.
изобрел свои лаки, в Москве многое изменилось и, говорят, в лучшую сторону. Лаки и вправду были замечательные: дружили с окружающей средой и быстро сохли. Специальные машины наносили их на фасады, распыляли на тротуары и дороги, говорят, даже был случай лакировки крыши, но это не точно. Общественность постепенно привыкала к новой технологии, а вот Досужие городские языки встретили её неприветливо. Они мололи, коверкали, смешно шепелявили, твердили о «консервативной стагнации». Ответом им стало изобретение Аррогатом цветных лаков. Теперь город можно было не только заставить блестеть, но и выкрасить в рамках любой безудержной фантазии. Увидев буйство красок на первых домах, Общественность возликовала, а Досужие языки устыдились своей косности и сами себя прикусили.
Между тем изобретательный гений доктора Аррогата не стоял на месте. Он придумал специальное сопло, и теперь любая поливомоечная машина могла быть переделана в лакировочную. Для сплошной лакировки города было создано «Общество Прекрасных Поверхностей» (сокращенно ОПП), которое шустро возвело в провинции три лакокрасочных завода и отхватило себе все подряды. Городской бюджет инфарктно пережил сокращение затрат на ремонт фасадов, рыдал, вычёркивая статью на перекладку тротуарной плитки, с трудом сохранил расходную часть, направив средства на строительство лакозаправочных станций. Их требовалось немало, большинство возводилось у кольцевой дороги, но Её Величество Логистика потребовала одну непременно в центральной, исторической части. Что поделать: лакировали по графику, машины требовали своевременной заправки, и город пожертвовал Биржевой площадью.
Станцию решили возводить по типовому проекту, в соответствии со стандартами и ГОСТами, хотя первоначально в тендере побеждал известный голландский архитектор Ван дер Таей. Он предложил установить резервуары с лаком и заправочные колонки на уровне четвёртых этажей окружающих площадь домов. Логика в этом авангардном решении была – лакировочные машины не работали в дождь и снег, значит, 150 дней в году, в ненастную погоду, площадь могла быть свободной, но трёхцветный резервуар, стилизованный под мешок шотландской волынки, и свисающие до земли шланги вызвали у одного из экспертов некие ассоциации, и милый голландский дизайн отвергли в пользу типового.
Проект утвердили, на Биржевой выкопали котлован, работа спорилась, но пришла напасть откуда не ждали: в середине августа в котловане нашли что-то археологически ценное. Общественность сделала громкое заявление, один из экспертов поддержал, и Власть прислушалась к тревогам, приняла конструктивное решение, ввела