сны?!
Зачем мне —
скажи на милость —
знать запах
ее волос?..»
А мне
ничего не снилось.
Мне просто
не спалось.
«Гитара ахала, подрагивала, тенькала…»
Гитара ахала,
подрагивала,
тенькала,
звала негромко,
переспрашивала,
просила.
И эрудиты головой кивали:
«Техника!..»
Неэрудиты выражались проще:
«Сила!..»
А я надоедал:
«Играй, играй, наигрывай!
Играй что хочешь.
Что угодно.
Что попало».
Из тучи вылупился дождь
такой наивный,
как будто в мире до него
дождей
не падало…
Играй, играй!
Деревья тонут в странном лепете…
Играй, наигрывай!..
Оставь глаза открытыми.
На дальней речке
стартовали гуси-лебеди —
и вот, смотри, летят,
летят и машут крыльями…
Играй, играй!..
Сейчас в большом
нелегком городе
есть женщина
высокая, надменная.
Она, наверное,
перебирает горести,
как ты перебираешь струны.
Медленно…
Она все просит
написать ей что-то нежное.
А если я в ответ смеюсь —
не обижается.
Сейчас выходит за порог.
А рядом —
нет меня.
Я очень без нее устал.
Играй, пожалуйста…
Гитара ахала.
Брала аккорды трудные,
она грозила непонятною истомою…
И все,
кто рядом с ней сидели,
были струнами.
А я был —
как это ни странно —
самой тоненькой.
«О поэтические дела!…»
О поэтические
дела!
Ни между строчек.
Ни напрямик…
Бумага
стерпит.
Она – бела.
Читатель
тоже вполне привык.
И можно —
воду
сквозь решето.
И можно киснуть
в своем углу.
Писать
про это.
Молчать
про то.
Играть
в рифмованную
игру.
А можно сделать
наоборот:
так куролесить
и так дурить,
что даже критик
откроет
рот
и позабудет
его закрыть.
Иным
такая
должность дана…
Но как мне честным
быть
до конца?
Войти без стука
в ваши дома.
Войти без штучек
в ваши сердца.
«Всерьез»
1970
Дни рождений
Луна,
сквозь тучи прорастая,
глаза зеленые скосила…
Родился я
в селе Косиха.
Дождливым летом.
На Алтае.
А