кандалы, надел их ему на ноги.
Приглушенный ропот пронесся в толпе, а миссис Шелби крикнула с веранды:
– Мистер Гейли, это совершенно излишняя предосторожность, уверяю вас!
– Как знать, сударыня. Я здесь уже пострадал на пятьсот долларов. Хватит с меня и этого.
– Чего еще от него ждать! – с негодованием сказала тетушка Хлоя.
А мальчики, которые только сейчас поняли, какая участь уготована их отцу, уцепились за юбку матери и застонали, заплакали во весь голос.
– Жаль, мистера Джорджа нет дома, так я с ним и не попрощаюсь, – сказал Том.
Джордж отправился в соседнее поместье погостить день-другой у приятеля и, выехав ранним утром, не подозревал о беде, постигшей их верного слугу.
– Передайте от меня поклон мистеру Джорджу, – с чувством сказал Том.
Гейли стегнул лошадь, и Том, до последней минуты не отрывавший печального взгляда от родных мест, скрылся за поворотом дороги.
Мистера Шелби тоже не было дома. Он продал своего лучшего слугу, подчиняясь крайней необходимости, с тем чтобы вырваться из лап человека, внушавшего ему страх, и когда сделка была закончена, прежде всего облегченно вздохнул. Но упреки жены пробудили в нем дремавшую совесть, а мужество и бескорыстная преданность Тома только усилили его недовольство самим собой. Как ни старался он убедить себя, что имел право продать невольника, что так поступает каждый хозяин, сплошь и рядом даже без особой на то нужды, все было тщетно, неприятное чувство оставалось, и, не желая присутствовать при тяжелой заключительной сцене этой драмы, он уехал по делам в надежде, что к его возвращению все будет кончено.
Том и Гейли тряслись по пыльной дороге, минуя одно знакомое место за другим. Наконец усадьба осталась позади, начался поселок. Проехав по нему с милю, Гейли остановился около кузницы, захватил с собой пару наручников и велел кузнецу переделать их.
– Они ему немного малы, – пояснил он, указывая на Тома.
– Господи! Да ведь это негр мистера Шелби – Том. Неужто его продали? – спросил кузнец.
– Продали, – ответил Гейли.
– Быть того не может! Просто глазам своим не верю! – воскликнул кузнец. – Да зачем же ему наручники? Ведь такого честного хорошего негра…
– Вот именно, – перебил его Гейли. – Хороший негр только и глядит, как бы удрать от хозяина. Дураку какому-нибудь, бездельнику или пьянице на все наплевать, им даже нравится ездить с места на место, а дельному негру это нож острый. Такого не мешает заковать. Ноги-то при нем – возьмет да и убежит.
– Н-да, – сказал кузнец, роясь в ящике с инструментами, – для наших кентуккийских негров хуже ничего быть не может, чем южные плантации. Попал туда – и верная смерть.
– Это правда, мрут они там, как мухи. То ли климата не переносят, то ли от какой другой причины, но убыль в них большая, спрос на такой товар никогда не падает, – сказал Гейли.
– А ведь как подумаешь, жалко становится! Зашлют на какую-нибудь сахарную плантацию хорошего, смирного негра,