табачной жижи.
– Вот я какого мнения об этом, – кратко пояснил он и вернулся на прежнее место.
– Что это вы, любезнейший? – удивился хозяин.
– Повстречайся я с тем, кто это писал, и его бы угостил тем же самым, – сказал длинноногий, преспокойно отрезая кусок табака от плитки. – Поделом болвану, что от него негры бегают. Имеет отличного невольника, и до чего его довел! Такие объявления – позор для Кентукки. Вот что я обо всем этом думаю, если угодно знать.
– Правильно, правильно! – поддержал его хозяин.
– У меня у самого есть негры, сэр, – продолжал длинноногий, – и я им сколько раз говорил: «Ребята, хотите бежать, бегите хоть сию минуту. Задерживать вас никто не будет». Пусть знают это, тогда у них всякая охота пропадет бегать. Мало того, у меня на всех моих рабов заготовлены вольные на тот случай, если надо мной стрясется какая-нибудь беда, и об этом они тоже знают. И верьте мне, сударь, ни у кого другого негры так не работают, как у меня. Сколько раз я посылал их в Цинциннати с табунами жеребят стоимостью долларов по пятьсот, и они каждый раз возвращались обратно и все деньги мне привозили, до последнего доллара. И в этом нет ничего удивительного. Когда обращаешься с негром, как с собакой, добра от него не жди, а если он видит от тебя человеческое отношение, то и работать будет, как порядочный человек. – И честный скотопромышленник подкрепил свои слова метким плевком, угодившим прямо в камин.
– Вы совершенно правы, друг мой, – сказал мистер Вилсон. – Этот мулат, о котором здесь говорится, действительно личность незаурядная. Он лет шесть работал у меня на фабрике мешков и считался лучшим мастером, сэр. Какие у него способности! Изобрел машину для трепания конопли. Ею пользуются и на других фабриках. Его хозяин взял на нее патент…
– И, верно, наживается на этом патенте, – перебил его скотопромышленник, – а своему paсставит клеймо на правую руку! Эх, будь на то моя воля, я бы его самого заклеймил, пусть ходит с такой отметиной.
– Эти ваши смышлёные да грамотные негры – народ дерзкий, потому их и клеймят, – вмешался в их разговор грубоватый с виду человек, сидевший в дальнем конце комнаты – Вели бы себя тихо и мирно, ничего бы такого не было.
– Другими словами, Господь создал их людьми, и превратить их в скотину не так-то легко, – сухо сказал длинноногий.
– От толковых негров хозяевам одно беспокойство, – продолжал тот, не замечая презрения, явно сквозившего в словах собеседника. – На что они используют свои способности и таланты? Только на то, чтобы вас же надувать. Были у меня такие умники, да я подумал-подумал и продал их на Юг – все равно в конце концов сбегут.
– Вы бы обратились к Господу Богу с просьбой, чтобы он вам таких негров создал, у которых души вовсе бы не было, – сказал длинноногий.
На этом их разговор прервался, так как к дверям гостиницы подъехал изящный двухместный экипаж, в котором сидел прекрасно одетый джентльмен с кучером-негром.
Как и полагается бездельникам, коротающим в гостинице дождливый день,