развеялось, и тело Пепла вдруг обмякло. Он рухнул на четвереньки, и с его лица дождем посыпались на землю капли пота. Белые волосы прилипли к его лицу.
– Спасибо, владыка! – искренне выдохнул он. – Я этого больше не забуду!
– Забудешь. Ты слишком привязан к своим жестоким забавам. Как и вы все.
Скрытое под капюшоном лицо Халиакса повернулось из стороны в сторону, обводя взглядом каждую из фигур, что сидели у костра. Они нервно шевельнулись.
– Я рад, что решил сегодня сопровождать вас лично. Вы ненадежны и привержены своим прихотям. Некоторые из вас, похоже, забыли, к чему мы стремимся, чего хотим достичь.
Прочие, сидевшие у костра, слегка передернулись.
Капюшон вновь обернулся к Пеплу:
– Однако я тебя прощаю. Быть может, если бы не приходилось напоминать об этом вам, я бы и сам это забыл. – Последние слова прозвучали довольно резко. – Ну же, доверши то, что мы…
Холодный голос осекся, темный капюшон медленно запрокинулся, глядя в небо. Воцарилось выжидающее молчание.
Те, кто сидел у костра, замерли абсолютно неподвижно, и взгляды у них сделались пристальными. Все, как один, вскинули головы, словно глядя в одну и ту же точку на сумеречном небе. Словно пытаясь уловить запах, принесенный ветром.
Мое внимание привлекло ощущение, будто за мной следят. Я почувствовал напряжение, будто воздух стал чуточку другим. Я сосредоточился на этом, радуясь возможности отвлечься, радуясь чему угодно, лишь бы оно еще на несколько секунд отвлекло меня от необходимости мыслить здраво.
– Они идут! – тихо произнес Халиакс. Он встал, и тень, клубясь, черным туманом хлынула от него во все стороны. – Живей! Ко мне!
Прочие встали со своих мест у костра. Пепел с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, преодолел полдюжины шагов, что отделяли его от костра.
Халиакс раскинул руки, и тень вокруг него распустилась, точно цветок. Затем каждый из них развернулся с наработанной легкостью и зашагал в сторону Халиакса в окружавшую того тень. Подходя ближе, они замедлили шаг и плавно начали исчезать, точно были сделаны из песка, разметаемого ветром. Один лишь Пепел оглянулся, и в его кошмарных глазах мелькнул гнев.
А потом все исчезли.
Не стану отягощать вас рассказом о том, что было дальше. Как я бегал от трупа к трупу, лихорадочно пытаясь нащупать признаки жизни, как учил меня Бен. Как тщетно пытался вырыть могилу. Как ковырял землю, пока не сбил пальцы до крови. Как нашел своих родителей…
Наш фургон я нашел уже в самый мрачный ночной час. Наш мерин унес его на добрую сотню ярдов прочь по дороге, прежде чем издохнуть. Внутри все выглядело таким нормальным, таким спокойным и уютным. Меня ошеломило то, что в глубине фургона так сильно пахнет ими обоими.
Я зажег все лампы, все свечи, что нашлись в фургоне. Свет меня не то чтобы утешил, но это было настоящее, подлинное золотое пламя, не тронутое синевой. Я открыл отцовский футляр с лютней. Лег на родительскую постель, положил рядом лютню. От маминой подушки пахло ее волосами, ее объятиями. Спать я не собирался, но уснул.
Проснулся я, кашляя и задыхаясь. Все вокруг было